Когда он был порочным

— Когда твой отец умер… — заговорила Виолетта. — Не знаю, много ли ты помнишь сама, но все произошло очень неожиданно… — Виолетта тихонько и грустно засмеялась, а Франческа подумала: интересно, сможет ли она сама когда-нибудь смеяться, говоря о смерти Джона, пускай и горьким смехом? — От укуса пчелы, — продолжала Виолетта, и Франческа вдруг поняла, что даже сейчас, двадцать лет спустя после смерти Эдмунда Бриджертона, мать ее все еще не в силах справиться с удивлением при этой мысли. — Ну кто мог подумать, что такое возможно? — сказала Виолетта и покачала головой. — Не знаю, хорошо ли ты помнишь его, но твой отец был очень крупный мужчина. Ростом такой же, как Бенедикт, а в плечах даже пошире. Немыслимо было представить, что какая-то пчела… — Она смолкла, вынула белоснежный носовой платок и прижала его к губам. — Так вот, это было неожиданно. Я даже и не знаю, что еще сказать, разве только… — Она обратила к дочери свои полные боли мудрые глаза. — Разве только то, что ты, я думаю, понимаешь лучше остальных.

Франческа кивнула, даже не пытаясь бороться с подступающими слезами.

— Ну, одним словом, — бодро продолжила Виолетта, явно желавшая перейти к другой теме, — после его смерти я была в таком… ошеломлении! Мне казалось, что я хожу как во сне. Я вообще не понимаю, как я со всем управлялась в тот первый год. Да и в последующие годы. Так что о замужестве я и подумать не могла.

— Я понимаю, — тихонько сказала Франческа. И она действительно понимала.

А потом… даже не знаю, как это случилось. Может, я просто так и не встретила человека, с которым мне захотелось бы связать свою жизнь. Может, я слишком любила твоего отца. — Виолетта пожала плечами. — Может я просто никогда не видела в этом необходимости. Мое положение ведь очень отличалось от твоего, дорогая моя. Не забывай, что я была старше ну меня уже было восемь детей. И твой отец оставил дела в отменном порядке. Я знала, что мы не будем нуждаться.

— Джон оставил Килмартин в идеальном порядке, — быстро вставила Франческа.

— Ну конечно, дорогая, — согласилась Виолетта и похлопала дочь по руке. — Прости меня. Я вовсе не то имела в виду. Но восьмерых детей у тебя нет, Франческа. — Глаза ее вдруг изменились и стали казаться еще более голубыми, чем обычно. — И у тебя впереди целая жизнь, которую, возможно, придется провести в полном одиночестве.

Франческа нервно кивнула.

— Я знаю, — сказала она. — Знаю, знаю, но как-то не могу… не могу…

— Что ты не можешь? — мягко спросила Виолетта.

— Я не могу… — Франческа опустила голову. Она и сама не знала почему, но вот никак не могла оторвать взгляда от пола кареты. — Я не могу избавиться от чувства, что делаю что-то нехорошее, что я бесчещу Джона, предаю наше супружество.

— Джон сам желал бы, чтобы ты была счастлива.

— Я знаю, знаю. Конечно, он желал бы этого. Но неужели ты не понимаешь… — Она подняла голову, и глаза ее обратились к лицу матери в надежде увидеть что-то… она и сама не знала что — может, одобрение, может, просто нежность, так как есть что-то очень успокоительное уже в самой этой надежде. — Я ведь даже не пытаюсь обрести любовь, — сказала она. — Я не рассчитываю найти второго Джона. С этим я смирилась. Но мне кажется, что нехорошо выходить замуж ради меньшего.

— Ты не найдешь второго Джона, это верно, — сказала Виолетта. — Но ты можешь найти мужчину, который в той же степени будет тебе под пару, просто по-другому.

— Ты ведь не нашла.

— Да, я не нашла, — признала Виолетта, — но я не очень-то и искала. Я вообще не искала.

— А ты жалеешь, что не искала?

Виолетта приоткрыла рот, но ни одного звука не слетело с ее губ — казалось, она даже и не дышала. Наконец она заговорила:

— Я не знаю, Франческа. Я, честное слово, не знаю. — И потом, так как требовалось разрядить обстановку, добавила: — Во всяком случае, уж чего-чего, а детей мне больше не требовалось!

Франческа не удержалась от улыбки. —А мне вот нужен ребенок, — сказала она тихо. — Очень нужен.

— Я так и думала, дорогая.

— А почему ты никогда меня об этом не спрашивала? Виолетта склонила голову набок.

— А почему ты никогда не спрашивала меня, отчего я не вышла замуж во второй раз?

Франческа почувствовала, что рот ее сам собой приоткрылся. Однако стоило ли так удивляться проницательности матери?

— Если бы на твоем месте была любая из твоих сестер, то, думаю, я заговорила бы на эту тему, — добавила Виолетта. — Но ты… — На губах Виолетты появилась ностальгическая улыбка. — Ты не такая. И всегда была не такой. Даже ребенком ты всегда держалась отдельно. И тебе необходима была эта дистанция.

Повинуясь порыву, Франческа протянула руку и сжала ладонь матери.

— Я тебя очень люблю, ты знаешь это? Виолетта улыбнулась:

— Посещали меня такие подозрения.

— Мама!

— Ну хорошо, конечно, я всегда знала, что любишь. И как тебе было не любить меня, когда я люблю тебя так сильно?

— Я не говорила тебе об этом, — сказала Франческа, ужасаясь этому своему упущению. — Последнее время по крайней мере не говорила.

— Ничего страшного. — Виолетта сжала руку дочери в ответ. — У тебя голова была занята другим.