Когда-нибудь мы будем улыбаться

Слезы появляются на глазах, но парень быстро смахивает их, не отрывая взгляда от малыша. Яну сложно поверить, что это его сын.

– Миш, ну я же говорила тебе не открывать дверь, – раздается до боли знакомый голос из коридора.

Сотников никак не может прекратить смотреть на своего сына. Мальчик очень похож на отца и на мать. Темные волосы, которые до безобразия растрепаны. Огромные зеленые глаза и небольшие пухлые губки, которые растянулись в улыбке.

На пороге появляется Лера, но не поднимает голову. Она полностью сосредоточена на сыне.

– Миш, ну сколько раз можно повторять, что тебе нельзя открывать дверь?

– Мам, я просто хотел помочь, – обиженно говорит ребенок, надув губки.

Лера закатывает глаза и поднимает взгляд. Все краски сходят с ее лица, и оно становится каменным. Плотно закрыв глаза, она снова открывает их, понимая, что это ей не кажется.

– Миш, иди к себе в комнату.

– Ну, мам…

– Миша!

Грустно улыбнувшись, мальчик заходит в квартиру.

– Лер, кто там? – раздается мужской голос из квартиры.

– Это по работе. Я сейчас вернусь.

Обув на ноги кеды, Лера выходит из квартиры и закрывает дверь.

Девушка качает головой, пытаясь понять, не спит ли она. Но нет, это не сон. Перед ней стоит Ян. Его уже сложно узнать. Вместо модной прически, которая была пять лет назад, короткие волосы. Скулы стали выделяться сильнее, а карие глаза стали намного темнее. Да уж, это больше не тот подросток.

– Привет, – выдавливает из себя Сотников.

Ухмыльнувшись, Лера просто кивает. Ей хочется улыбнуться, но по-настоящему она уже давно не улыбалась. Просто не получается как-то.

Яну неловко из-за всей этой ситуации. Он уже начинает жалеть, что вообще сюда пришел. Парень был уверен, что она теперь счастлива, и сейчас получил этому подтверждение. Она выглядит… живой.

Как же сильно она изменилась за пять лет, ну или просто изменилась в его глазах. Те же светлые волосы, только теперь они стали еще светлее. Уже не то детское лицо, а лицо настоящей женщины. Больше нет тех наивных глаз, которыми она всегда смотрела на него. Это больше не шестнадцатилетняя девочка-подросток. Отныне, это двадцатиоднолетняя девушка.

Сложив свои руки на груди, Лера прожигает взглядом дыру в глазах Сотникова. Она не чувствует никакой любви, лишь одна ненависть, но что-то знакомое колит в сердце.

– Зачем ты пришел?

Конечно, Ян знал, что Лера так отреагирует.

– Сына увидеть хотел и тебя…

– Увидел? Хватило?

Сердце парня сжимается, и ему кое-как удается сдержать подступившие слезы.

– Лер, я…

– Ян, не нужно.

По щекам Леры льются слезы, а ведь так давно она не плакала. Слезы остались в ее прошлом, и вот теперь это самое прошлое превращается в настоящее.

– Пожалуйста, не нужно, – повторяет девушка парню. – Я только недавно смогла тебя забыть. Не так давно я начала жить спокойно. Даже в новой жизни я не могла ничего забыть.

Сотников подходит ближе к Лере, но она делает два шага назад, упираясь в стену.

– Не подходи ко мне. Ты причинил мне столько боли, что…

– Я знаю, – перебивает парень девушку. – Я знаю все это. Знаю, что я конченый ублюдок. Только в тюрьме я понял, что потерял самое ценное в своей жизни. Лер, я люблю тебя. Понимаешь? Я любил тебя все это время. Я знал, что ты не будешь одна, но все же надеялся вновь заслужить твое доверие. Одного взгляда на Мишу мне хватило, чтобы понять, какой я придурок.

Слезы обжигают глаза, не только Лере.

– Ладно, ты извини, что пришел. Я пойду.

Теперь, Яну прекрасно видно, что девушка не совсем счастлива. Хоть изначально ему показалось иное, сейчас он видит в ее глазах что-то странное. Лера не выглядит счастливой. Есть только одно слово, которое определяет ее состояние – сломана.

Глава 44

«Давай улыбнемся,

Хотя б иногда.

Отпустим всю боль,

Накопившуюся за года.

Давай будем счастливы,

Как когда-то прежде.

Будем радоваться жизни,

Жить в вере и надежде.

Пожалуйста, улыбайся!

Тебе ведь это так идет.

Пусть внутри у тебя,

Всегда радость живет»

Мария Франк

Почему это всегда со мной происходит? Что я сделала такого, что жизнь меня так не любит? И эти вопросы мучают меня довольно-таки давно и часто.

Я просто не могу понять, почему всегда страдаю, когда вроде как должна быть счастлива, хотя бы только потому, что я мама.

Я думала, что смогу стать окончательно счастливой, после рождения Миши, но этого почему-то не произошло. Нет, я безумно счастлива, что у меня есть ребенок. Вроде бы есть все, но в то же самое время, нет ничего. Я так и не научилась вновь искренне улыбаться. Даже тогда, когда Миша сказал первое слово, я была до безумия рада этому, но улыбнуться почему-то не могла. Иногда кажется, что во мне сломалась та часть, которая отвечает за улыбку. Что-то рухнуло внутри меня.