Когда-нибудь я ее убью

И об этом мать на свидании умолчала, из жалости опять же, или по неведению — уже не узнать. Из жалости, конечно, чего тут думать, ну да ладно. Еще одной царапиной на душе стало больше, свежие, они слегка саднили, но Егор чувствовал, что это ненадолго, завтра же от них не останется и следа, и коньяк тут ни при чем. Сидел, пил крохотными глотками и смотрел на их отражения в окне, на взъерошенного Романа и себя, нового, другого, точно час назад заново родившегося.

— В общем, он у них из больниц не вылезает, Игорек уж весь извелся, к специалистам в Москву и за границу его таскал, денег прорву истратил, но без толку. То ли ДЦП у него, то ли олигофрения, то ли и то, и другое, я не понял, но эта штука наследственная, и она не лечится. В общем, не задалось у них с детьми, второго Ритка рожать то ли боится, то ли просто не хочет. Сидит дома и дурью мается, если, конечно, за границу на распродажи не улетает. Вот такие дела.

И все, будто точку поставил, с прошлым этой ночью было покончено, покончено раз и навсегда. Отпустило, ушло, ветром его сдуло куда и положено — в архив, чтоб пылилось там и в сегодняшний день лапы не протягивало. Не сговариваясь, допили каждый свое и сидели друг напротив друга, точно воздух набирали или силы копили на новый «раунд».

— Дальше что? — спросил Роман. — Что делать будешь? Во что ты опять вляпался? Слава богу, мать не видит… Кому дорогу перешел?

Егор помалкивал, подбирая слова. Слишком много пришлось бы говорить, а что можно сказать о том, чего не знаешь или пока только смутно догадываешься?

— Не знаю, — честно ответил Егор, — понятия не имею. Да тут не только во мне дело…

— В ней, что ли? — кивнул на стенку Роман и снова усмехнулся, только уже понимающе и ехидно, в своей обычной манере.

— Поздравляю. Кстати, что у нее с лицом?

— Это не я, — быстро сказал Егор, — ты же знаешь, не мой метод.

— А кто тогда?

Пришла очередь Егора держать ответ, и он выдал все, что успел узнать, все, что додумал и предположил сам, даже какие выводы сделал, все, кроме того, чем собирается заняться дальше. Говорил, а слова, как камни, на душу падали, он точно слышал себя со стороны и видел, что выхода нет. Их найдут тут, это вопрос времени, как нашли Вику, как вычислили его квартиру. И что тогда — снежками от бандитов отбиваться или бежать, пока не поздно, бежать куда подальше, бежать, куда глаза глядят из родного города?

— Ничего не понял, — признался Роман, — хрень какая-то. Нет, девка красивая, тут без вопросов, я бы сам за нее морду любому начистил. Но у вас прямо вестерн какой-то получается, а так не бывает. Кому она помешала, чем? Бред…

— Ну, да, и квартира моя — тоже бред, — напомнил Егор, — и ее машина, и сумка с документами. Ничего, что ко мне тогда трое приходили?..

— И? — заинтересовался подробностями Роман. — Как все прошло?

— С лестницы спустил, — сказал Егор, — потом сразу сюда ее привел. Что дальше — не знаю. Вика считает, что дело в завещании, которое нашел ее брат, нашел и сам пропал.

— Напрасно, — протянул Роман, — в смысле, с лестницы спустил. Ты бы, Чалов, сначала думал, а потом в рожу. Нет бы поговорить с людьми, спросить: от кого пришли, зачем, по какому вопросу…

— Да знаю я, — расстроенно произнес Егор, — знаю, но времени не было. Не та ситуация была, они в любой момент могли вернуться или дружков вызвонить. Не успел я! — выдал он, глядя, как Роман скептически качает головой.

— Ладно, проехали. Не успел так не успел, забудь. Ты мне вот что скажи… — рассуждал он, — завещание есть, это хорошо. Она его видела? Нет? Это плохо. Насколько я помню, завещаниями занимаются нотариусы…

— Да, — вскинулся Егор, — именно! Демин его фамилия, Вика запомнила. С этого Демина все и началось.

— Вот и славно, — хищно улыбнулся Роман, — вот и чудненько. Надо бы к этому Демину наведаться и потолковать по душам, а то нехорошо как-то получается: люди к нему приходят, потом пропадают или у них машины и квартиры горят. Завтра зайти. Нет, сегодня. Сможешь?

Он глянул на часы, очень при этом удивился, потом пристально посмотрел на Егора.

— Смогу, — тот уже прикидывал в темпе, как появится в городе. Вряд ли будут следить, а если и будут, то в лицо его никто из «охотников» не знает, если только коллеги словесный портрет любезно предоставят. Кстати, о коллегах: они еще не знают, что он уволился. По собственному желанию, только что.

Оба дружно поднялись из-за стола, Роман накинул куртку, кое-как влез в рукава, попытался застегнуть «молнию», ту немедленно заклинило, Роман выругался и бросил неподатливую застежку.

— Доедешь? — спросил Егор, не стараясь скрыть сомнение, посмотрев на бутылку на столе, на Романа и прислушавшись к себе. Ничего, знаете ли, вполне себе адекватен и реакции не заторможены, хоть сейчас за руль.

— Нормально все, — сказал Роман, — я полями, огородами, благо подвеска позволяет. А там проселком на трассу, за постом и аккуратненько, по правой полосе… Все, до завтра, к вечеру за тобой приеду. Сначала на Демина этого вашего со стороны погляжу, посмотрю, что да как, и приеду. Готовься.