Когда наступит вчера

– Нет-нет, не отдергивайте ручку! Одно ваше прикосновение приносит мне облегчение. Поверьте, эта страсть обжигает меня! Я не могу совладать с ней! Она бурлит и клокочет так, что я задыхаюсь, и не в силах думать ни о чем, кроме вас!

– Так, стало быть, ваше преимущество, коли задыхаетесь, то вам на воздух надобно, – мягко увещевая, ответила Оринка. – И крючочек на кафтане, вот здесь, у шеи, расстегнуть. При такой напасти первое дело – духу волю дать.

– Волю, конечно, волю! – судя по звуку, Юшка-каан с силой рванул ворот своей парадной одежи, от чего украшенные каменьями застежки, оторвавшись от узорчатого фряжского сукна, дробно застучали по полу. – Я так желаю пройтись по лесу, услышать нежное пение соловьев, испить ключевой водицы. Прошу, идемте со мной! Там вы сможете избавить меня от страданий!

– Да откуда ж соловьи по осени? – начала было девушка, однако действия не в меру пылкого ухажера, вероятно, в корне пресекли замечания юной натуралистки. – Негоже это! – с трепетом в голосе вскрикнула она. – И вам-то славы не добудет, и мне – укор. А тут еще не ровен час Финнэст нас приметит. К чему всё это?

– Я повелеваю вам идти! – В голосе каана больше не слышалась та сахарная интонация, с которой завзятые сердцееды улещивают неопытных девиц. – А Финнэст не увидит. Мое вам слово. Я отослал его по неотложному делу… далеко и надолго.

– Я повинуюсь, – чуть слышно произнесла Оринка. – Но деяние сие недостойно вас.

– Слышать ничего не желаю! Извольте повиноваться! И коли подобру, так и поздорову.

Глава 17 Сказ о том, что не всяк улов к обеду

Безапелляционное приглашение совершить променад в тиши аллей не замедлило произвести должное впечатление на самовольных слушателей.

– Ну, я типа пошел? – с улыбкой крокодила, приметившего спускающуюся к водопою антилопу, не разжимая зубов, прошелестел Вадюня. – Встречу высокого гостя.

– Вадик, одна просьба… – предчувствуя недоброе, начал я.

– Понял, не дурак. Ща мы ему такую лыбу через всё лицо нарисуем, что он есть через задницу будет!

– Этого-то я и боюсь, – глядя в след могутному витязю, печально вздохнул я, но кустарник уже сомкнулся за его спиной.

Несмотря на рост и богатырские габариты, которыми у нас в городе славилась вся семья Ратниковых, Вадик двигался тихо, и лишь взмахи потревоженных веток позволяли судить о его перемещениях.

Между тем, распираемый нахлынувшими чувствами, каан самозабвенно, с пришептыванием и придыханием исполнял арию певчего дятла, стремясь пробраться к душе юной прелестницы через ее нежные ушки.

– Очаровательница, зачем вам этот солдафон? Что он видел в своей жизни, кроме рек пролитой крови и растерзанных тел, идущих на прокорм воронью! Может ли он оценить сокровище, волею случая попавшее в его грубые руки?! Что может он дать вам?

– Неправда! – обиженно прервала его спутница. – Он душевный!

– Душевный?! Я не ослышался? Финнэст, вся жизнь которого лишь схватки да скачки, кажется вам душевным? О, сердце мое, что же вы тогда знаете о душевности! Наивность юных лет застит вам очи! Вы жестоко обманываетесь! Когда из вашего дружка в какой-нибудь сече, а то и попросту в пьяной драке, вышибут дух вон, кто, скажите, кто позаботится о вас? Кто утрет ваши слезы? А это, попомните мои слова, может произойти скоро, очень скоро! Поверьте мне, вам нужен друг. Человек знатный и богатый, который может устроить вашу жизнь. Будьте моей! И когда я стану королем, вы будете королевой – королевой моего сердца!

– Нет! – покачала головой девушка, наконец появляясь в поле нашего зрения.

– Что ж так?! – хватая за руки Оринку, раздосадованно выпалил неудачливый герой-любовник.

– Вы никогда не станете королем, – стараясь освободить сжатые мертвой хваткой запястья, уверенно, точно приговор, выдохнула кудесница. – И я никогда не буду вашей. А друзья у меня уже есть.

– Кто? Лесовики да кикиморы?!

– Ну, типа я, – выступая из-за дерева, скромно объявил Вадим Злой Бодун Ратников. – Привет!

Это приветствие сопровождалось действиями, недопустимыми в кругу цивилизованных людей, хотя вполне приемлемыми в ходе ожесточенных парламентских дебатов. Справедливости ради должен заметить, что в Вадюнином исполнении эта серия вразумляющих жестов была не только эффективна, но и эффектна.

Изысканный правый крюк, не оставляя выбора, бросил встречную голову на рвущийся вперед кулак левой руки, а затем вновь правой короткий прямой – и тело вельможного донжуана рухнуло на тропу. Голубое, в белых перьях облаков, небо застыло в распахнутых глазах каана, но сейчас он его, похоже, не видел.

– Нокаут, – внимательно оглядев конкурента, емко зафиксировал Вадюня, не дожидаясь начала отсчета.

Верность его диагноза была бесспорна, но вблизи не было ни рефери, чтобы остановить поединок, ни врача, чтобы оказать пострадавшему первую помощь.

– Осторожнее! – тихо вскрикнула Оринка.

Рядом с Вадимом из-за ближайших ракит вырисовались фигуры стражников в бесформенных балахонах.

– Не боись! – отмахнулся Ратников. – Это типа наши. Ну-ка, парни, хватайте этого кренделя за ноги! Неча ему проход загораживать!