Когда наступит ночь

Шаг, второй, третий. Отнятое оружие. Отдельно валяется брошенный через всю поляну нож. Дешевая китайская поделка. Складной, но широкое лезвие достаточно надежно фиксируется. Не сложится при ударе. Накладки на рукояти – черный пластик. Простенький рисунок – летящий среди разноцветных облаков дракон. Золотой на черном фоне. В щелях рукояти – подсохшая кровь.

– Твой? – обернулся к Юрику.

– Мой, а что? Я его в «комке» купил, все законно. Это не «холодняк», лезвие короткое, – к парнишке на глазах возвращалась уверенность в себе.

– А кровь чья?

– Кабанчика. Я и не отказываюсь, прирезал подранка, – под усиками пробилась нагловатая усмешка. – Что еще? Ты не сильно-то наезжай, лесовик. Драться ты умеешь, но и тебя есть кому обработать, – глаза недобро сощурились. – Знаешь, кто мой хозяин?

– Ну и кто же? Мафиози какой-нибудь? Крестный отец?

Вскипела ярость – не холодная, боевая. Другая. Такое было с Александром, пожалуй, впервые. Он почувствовал, как внутри собирается огненный клубок, свивается все туже и туже. Юг. Древние. Потеря способностей, любви, работы. Все потери, все обиды, вся злость жизни. Выгоревший круг на холмах. Выгоревшее пятно на соседней поляне. Содрогающаяся полосатая тушка. Дрожь автомата в руках. Молнии, бьющие в далекие холмы.

– А какая тебе разница, кто? Мафия… Это все пыль. И ты тоже – пыль. Если он обратит на тебя внимание, ты этому поросенку позавидуешь, – сам бледный юнец явно не обращал внимания ни на что. А вот Натаныч заметил:

– Саша, ты что?! Успокойся! Остынь, говорю!!!

– Т-так, з-значит, пыль? – выдавил Александр сквозь зубы и шагнул вперед. – Хозяин, говориш-ш-ш? Позавидую?!

Не стало подбегающего егеря, исчез нагло ухмыляющийся Юрик. Исчез и сам Александр. Остался клокочущий, огненный клубок и молнии. Одна из них взлетела над лесом, развернулась и ударила в какое-то серое пятно.

И сразу все отхлынуло. Визжала девчонка, вопил от боли раненый, орали, держась за головы, остальные – кроме недоуменно озирающегося белобрысого. Юрий Натанович обхватил Александра за плечи. Поморщился, словно внезапно заныл зуб. А этот, верный раб своего хозяина, куда делся?!

Наглый Юрик обнаружился возле ног – катался по земле, нелепо дергался и подвывал.

– Чем это я его, Натаныч? И чего они орут?

– Ты его и пальцем не тронул. Он просто повалился, и все, а остальные перепугались. Кто их знает, чего? – егерь отвел глаза, поглядел на девицу. – Да заткнись ты, бога ради!

Визг как отрезало. Замолчали все, даже бледнолицый нахал корчился молча. Натаныч сплюнул.

– Знаешь что, Саня, бери-ка трофеи и иди к лошадям. Теперь я тут и один справлюсь, а лошадкам нервничать ни к чему. Да и вообще, мало ли что. Так что ты езжай прямо домой. Я дела закончу, из леса этих отправлю и пешочком дойду. Там от выезда не так уж далеко, а до него я на мотоцикле. Все равно хозяин его не поведет, с одной-то рукой. Ну, давай, давай, ступай. Можешь на мою Сороку сесть, она дорогу хорошо знает.

ГЛАВА 6

Лопата с хрустом впивалась в землю. Х-хруп! Темно-серый пласт перевернулся, скользнул, лег на то же место. Острие лопаты ударило в него, раздробило на мелкие комки. Блеснули на солнце отточенные края. Х-хр-скррр! Железо задело что-то. Новый пласт отвалился, на глянцевом срезе показался камешек со свежей белесой царапиной. Х-хруп! Недовольно пискнул перерезаный корешок. Х-хруп! Перед Александром оставался потемневший, бугристый участок. Сзади земля была бледно-серой, притоптанной, подсохшей. Все убрано, пора отдыхать, набираться сил. Перед этим люди перекопают, взъерошат граблями – и все. Покой до самой весны, когда рыхлая почва будет жадно, как с похмелья, глотать талую воду.

Самим бы людям такой покой. Нет покоя. Будет только тогда, когда сам станешь такой же рыхлой землей, ляжешь под серые комья. Впрочем, и тогда покой обещан далеко не всем. Да и не хочет никто зимовать без всякой надежды на весну. По крайней мере до тех пор, пока голову снегом не заметет и борода инеем не покроется. Тем, что и летом не тает. Но и тогда каждый цепляется, как осенний лист за ветку.

«Почему всегда самыми живучими оказываются сорняки?!» – думал Александр, ожесточенно вырубая корневище то ли осота, то ли еще какого-то незваного огородного гостя. Гость летом завоевал жизненное пространство и не собирался отступать. Не выкорчуешь сейчас – весной не справишься. Впрочем, весной он вполне может прорасти из мелких, уцелевших в борьбе с лопатой и морозом обрывков корня. «Так и эти. Остались хоть какие-то корни – и вот вам пожалуйста!» Сверкающее лезвие опустилось, словно топор палача на чью-то шею. Жаль только, голова в корзину не покатилась. Бледная такая, с усиками. «А может, их специально выращивают. Заботливые хозяева…» Самой большой загадкой во всей этой истории оставалась именно фигура таинственного хозяина Юрика. Не исключено, что и всей компании.