Когда наступит ночь

– Говорят тебе, не дергайся. Сейчас вытащу, полегчает, а остальное потом заделаем… Тебе железку на память оставить? – перед лицом возникла ладонь с куском металла, похожим на обрубленный гвоздь. – Нет? Ну и правильно, нечего всякий мусор хранить. Впрочем, пока сохранить надо, вдруг тебе для заговора понадобится. Теперь ты у нас вместо Иваныча – не во всем, но в чем-то. Эх, не дожил дед… Все-таки сработала его затея. Риск, конечно, был, но оправданный, как видишь. А ругаться потом будешь, легкое побереги.

– Н-но… почему… не с-сказал?…

Олег тяжело вздохнул и некоторое время помолчал. Потом махнул рукой.

– Ладно, все равно узнаешь. Да и понять должен. Все-таки не в стройбате служил. Ты такие слова – «отвлекающий десант» – слышал?

Мысли бились в голове, но сказать Александр ничего не мог.

Да и что скажешь после такого? Морду бить? И пробовал уже, и почти не за что. Все пережитое за самые длинные в жизни дни бурлило и перемешивалось, пока на поверхности не вспыхнуло одно.

– П-почем-му… д-девя-а… н-не с-семь?… Кх-хто?…

На этот раз Олег молчал еще дольше. Вдруг как-то сразу стало заметно, что он стар – не только по человеческим меркам. Даже для Древнего.

– Одного так и не опознали… – выдавил он наконец.

– А… В-вто…рой… то… же… Д-древ-ний?…

– Пойдем… посмотришь сам. – Олег поднял руку и помог подняться. Они медленно побрели вверх.

На вершине дотлевала трава, а снега не осталось совсем – только пар то земли поднимался. Можно было различить остатки канавок, обозначавших вписанную в круг сложную фигуру, похожую на разомкнутую многолучевую звезду. Продолговатые и изогнутые бугорки, похожие на коряги были аккуратно прикрыты пятнистыми плащ-палатками. Среди пепла блеснул обломок металлической трубы, топорщившийся полосками дюраля. Очень знакомый обломок, но опять не было никакой возможности вспомнить – откуда и почему.

– Видел? Можешь считать, твоя работа. – Олег пнул странный предмет. – Хотя можно было бы и обойтись, наверное. После того, как главного хлопнули, круг распался, но для надежности пришлось добавить. Все-таки у них почти получилось. Ладно, пошли, чего уж… – он решительно шагнул к одной из плащ-палаток и откинул край. Блеснула серебристая подкладка, под ней оказалось что-то непонятное, черно-белое – точнее пока было не разобрать. Александр шагнул ближе.

– Тебе фонариком подсветить? – голос Олега внезапно охрип

и сорвался.

Подсвечивать не пришлось. Половина головы обгорела, но на второй даже сохранились длинные пепельно-русые волосы. Ирина глядела единственным уцелевшим глазом испуганно и удивленно, как тогда, в на холмах…

Наконец-то на Александра обрушилась непроницаемая темнота, и он все-таки перестал чувствовать и думать.

* * *

Раннее, с мая начавшееся лето прогрело асфальт. Город переоделся в легкие платья и майки, кое-кто даже потянулся на пляж. Сестрички в военном госпитале распахнули окна настежь, ходячие больные и раненые правдами и неправдами пытались выбраться из палат в скверик. За ними приходилось приглядывать, чтобы не перемахнули через забор – «самовольщиков» прибавилось, а объясняться с главврачом не хотелось в такой день никому. Как и в любой другой, впрочем.

В одну из палат заглянула бойкая девчушка в коротком халатике. Выздоравливающие были на прогулке, только поступивший больше месяца назад с Кавказа «контрактник», как обычно, лежал и глядел в потолок.

– Шатунов, к тебе посетители! Офицеры какие-то!

Глаза оторвались от потолка и холодно уставились на дверь. Под этим взглядом медсестра почему-то смутилась и скользнула обратно в коридор. Было слышно, как она говорит кому-то: «Только не больше двадцати минут!» Затем по коридору простучали каблучки, а в палату шагнули двое. Сначала Александр скользнул взглядом по погонам и орденским планкам, и только потом узнал обоих – серебристо-седого усатого полковника и майора с окладистой русой бородой.

– Как самочувствие, герой?

Глаза глядели все так же холодно, но смутить Олега было значительно труднее.

– Ты уж извини, что раньше не зашли… дел как всегда и даже больше. У нас тут есть кое-кто, так что по части медицины все знаем. А как ты сам-то?

Взгляд ушел в сторону. За окном шумели ярко-зеленые деревья, и на них явно можно было разглядеть что-то более интересное, чем посетители.

– Молчишь? Простить не можешь? Ну что ж, воля твоя… Только если ты думаешь, что это мы специально все так подстроили, то подумай еще раз, и получше. Насчет операции

на горе – еще тогда сказал, а что было раньше – так ты меня не переоценивай, я не господь Бог. Да и тебя никто за руку не водил никогда.

Молчание вновь повисло под потрескавшимся потолком. Майор притронулся к погону Олега:

– Пойдем… не видишь, не будет он с нами говорить. Даже скрывать этого не хочет.

Они повернулись к двери, но с койки толкнул в спину хриплый голос:

– Олег… погоди… Что сейчас в городе? Да садитесь вы,

что ли… раз уж пришли.

Гости устроились на синем одеяле, покрывавшем соседнюю койку.