Когда наступает вчера

 Тело не слушалось. В голове каша какая -то. Холод. Расклад не очень радостный, но надо начинать шевелиться. Не будешь шевелиться замёрзнешь. Потихоньку оживая, я-Олег начал совершать различные движения и напрягать мышцы. К холоду прибавилась вонь по мере того, как тело оживало. Воняло очень сильно, но постепенно нос принюхался, и запахи перестали сильно волновать.

- Очухался, малец. 

 Голос послужил спусковым крючком для многих дополнительных ощущений. В голове чуть прояснилось, а по телу прошли судороги. На руках были металлические браслеты и ощущения были не из приятных. Пошевелив руками, звякнула цепь. Интересный коленкор получается. Мысли с ускорением понеслись в голове, нарастая как снежный ком вопросами и догадками.  

- Ты как? Можешь говорить? 

Олег выдавил из себя стон. По идее стон должен быть согласием на беседу. 

 - Ты кто? 

 Вот это заявка, так заявка. Они что, похитили человека и не знают кого? Серьёзные дядьки помахали ручкой в тумане. Кредиторы Олега наверняка знали, кого брали. Надо чего-то ответить. Разговор поможет разобраться в обстановке и глубине той ж.. засады куда он угодил.

- Олег. – Ничего умней кроме имени мне в голову не пришло. 

- Отстань от мальца. Не видишь ему и так плохо.

Второй голос был хриплый и простужен, но эмоции улавливались добрые. И да, человек может по голосу определить какие эмоции у говорившего, только сейчас было крайне тяжело это определить, но Олегу это удалось. Важный момент для человека в наручниках на цепи. Как в тумане себя чувствуешь. Постепенно жизнь возвращалась к телу. Открыв глаза, наконец, я смог осмотреться. Увиденное, совсем не обрадовало, аж до трясучки. Трясучка и паника очень быстро отступили, и на их место пришло состояния фатализма. Наверно уже лимит удивляться исчерпан организмом.  Во-первых; он это не он. Звучит забавно, когда ты, сорокалетний мужик видишь себя маленьким мальчиком лет пятнадцати, но чувствуешь, что тело родное – это сбивает с толку очень сильно. Сознание хоть и сбоило, но чётко говорило мне, что телу 15 лет. Пока глаза были закрыты, информация от тела не разнилась с ощущениями, но стоили их раскрыть, и разница между ощущениями и увиденным стала слишком велика. Маленькие ручки и ножки, худое тело, всё говорило о несоответствии бывшего и нынешнего состояния. Да и память подсказывала, что всё так и есть и я не являюсь Олегом. Во-вторых; он с какими-то мужиками прикован на цепь в подвале. Это вроде и не удивительно и к тому, что он на цепи уже был готов, но вот то, что вокруг будет страшная атмосфера средневековья сильно выбивало из колеи. 

 Мужика было два. Оба заросшие как бомжи. В странной одежде и явно не купленной в магазине. Хотя за грязью сложно понять. Они, также были прикованы на цепь, только у них ещё и железный ошейник был. Цепь крепилась к стене подвала из плохо подогнанных камней, но довольно основательных. Сама камера, а ничем иным этот подвал являться не мог, была примерно три метра на три. По высоте наверно метра два будет, не больше, а то и меньше. Маленькое окошко с железной решёткой, практически под потолком, пропускало мало света. Камеру от коридора загораживали не сильно частые металлические прутья, вмурованные в пол и сводчатый потолок. Добили Олега два потухших факела, воткнутые на деревянные крепления к стене. Именно эта деталь врезалась в измученное сознание. В нашем просвещённом 21 веке факелами не пользовались даже в зинданах диких горцев, а уж их на своём веку Олег повидал. Копоть на стене и потолке явно показывали, что факелами пользуются постоянно. Уж к чему другому, но к освещению люди всегда относятся трепетно и факел изготовить гораздо сложней, чем провести электричество. 

- Какой сейчас год от рождества христова? – не открывая глаз, спросил я сидельцев. Осколки памяти тела донора, смутными островками мелькающие в голове заставили задать именно этот вопрос. Осталось подтвердить смутные подозрения от посторонних.

- Ставр, ты у нас умный. Скажи мальцу, а то ему по ходу дела память отбили. Ты же сотник и грамотный. С латинянами много раз разговоры вёл. 

- Тысяча двести шестнадцатый или семнадцатый. Сразу и не вспомнить. А считать не хочу. У них и год не от весны считают и календарь дурной. -  Ответил хриплый.