Когда начинается смерть

— Знаешь, Корделия, — продолжала ее подруга, — ты ведь могла бы вернуться живой, а не этим полупрозрачным бессильным духом, пародией на тебя настоящую.

— Ты думаешь? Но я никогда не была такой сильной ведьмой, как ты…

— Вся сила идет от уверенности, а ты была чересчур неуверенна, милая. Ты сомневалась во всем и не давала магии пойти в тебя. Слишком много вопросов и тревог, слишком много «если» и «когда» — это не идет на пользу ведьме.

— Я была плохой ведьмой, привидение из меня получилось не лучше, — вздохнула девушка.

— Мы можем это исправить.

— Правда? Но как? Я бы так мечтала вновь ожить…

— О, просто доверься мне, подружка. Я могу окончательно вернуть тебя, дать тебе настоящее тело, дать тебе жизнь!

— Но… но почему? Зачем тебе это надо?

— Просто соглашайся, Корделия Амалия! Когда еще у тебя будет такой шанс! Я готова помочь тебе, как тогда, когда вернула тебя как призрак. Ну же!

— Я… мне надо подумать. Я знаю магию — я успела изучить ее, пока была жива, — и я знаю, что просто так ничего не дается. Дай мне время, пожалуйста! И я… я должна идти, извини.

— Ты еще вернешься, — это был не вопрос, не приказ и не угроза — просто она знала.

— Да, я вернусь, — пробормотала Корделия.

Кэйти права — она слишком слаба и нерешительна, и она не может отказаться, особенно ей предлагают такое.

Глава 11

Лос-Анжелес, сентябрь 2007

Дверь в странный новый мир распахнулась, и Саймон решительно шагнул вперед.

Виктория щелкнула выключателем, и странный новый мир обрел краски. А также множество вещей, о предназначении которых Саймон не мог даже догадываться.

— Ну как тебе?

— Здесь очень… э… уютно. И странно. Что это?

— Телевизор.

— Нет, я имею в виду вообще — все это. Ты здесь живешь? Это так не похоже на все, что я видел раньше… И где гроб?..

— Извини, не вписался в интерьер, в IKEA не было подходящих моделей.

Саймон вновь огляделся. Ну что ж, во всяком случае, это место вполне соответствует тому, что с ним происходит: оно также безумно и нереально, как весь окружающий мир. Розовый зонтик вампирши — тому подтверждение.

— Проходи. Я думаю, это лучшее место, пока мы что-нибудь не придумаем.

— Ясно.

Они вновь замолчали.

— И как здесь? В этом времени, я имею в виду, — решил поддержать светскую беседу Саймон, опасливая изучая лэптоп. Он тоже был розовый, как и подавляющее большинство предметов в комнате. Это пугало.

— Здесь очень хорошо. Как и всегда хорошо в настоящем времени. Я понимаю, что для тебя это далекое, страшное и непонятное будущее, в которое ты попал. Но для меня — такое же настоящее, как был когда-то 1870 или 1920 или…

— Ты так долго жила, — проговорил Саймон, внимательно глядя на нее.

Виктория из его времени, даже будучи вампиром, казалась ему более понятной, чем эта женщина в короткой юбке, жившая в трех столетиях.

— К этому быстро привыкаешь. Веком больше, веком меньше… Может, чаю? Кажется, где-то завалялись пакетики.

— Какой, кхм, милый чайничек, — Саймон поднял очередную безделушку с заваленного стола Виктории.

— Да, только здесь был не совсем чай. Ну, ты понимаешь, чайник — чтобы сохранить тепло… В конце концов, я же вампир! — она выхватила чайник с сердечком у него из рук, вылила остатки не-чая в раковину и печально оглядела полки. Они были пусты, не считая нескольких сиротливо лежащих лимонов.

— Это тебе зачем? — удивился Саймон. — Новая вампирская диета: кровь с лимоном?

— Нет, просто лимонная кислота предотвращает свертывание крови, — пожала она плечами. — Я специальные книжки читала. А вот чая нет, его придется купить завтра.

— Виктория, чай подождет. У нас есть более важные дела!

— Какие?

— В смысле? Мы должны вернуть меня назад, в мое время! Ты же ведь помнишь прошлое, так? Что вы сделали тогда, в 68 году, чтобы снова открыть этот портал? Ну же! Ведь… Вы его открыли?

— Пойдем, я кое-что покажу тебе.

Они прошли в соседнюю комнату. Если спальня вампира как-то и должна выглядеть, то определенно не так. Во всяком случае, что здесь делает это большое зеркало напротив кровати… И что в нем делает Виктория?! Вампиры не отражаются в зеркалах — эту аксиому Саймон узнал еще в далеком детстве, когда няня-румынка рассказывала ему карпатские народные предания.

— Виктория? А… Как ты… Ты же не должна отражаться! Ты же вампир, правда?

— Вампир. Правда. Это очень долгая история, не забывай, сколько лет прошло. Подойди сюда.

Он склонился над комодом, где старинные фоторамки с пожелтевшими фотокарточками соседствовали с мобильным телефоном и журналом мод. С фотографий на него глядели лица из прошлого — хорошо знакомые, родные лица.

— Это ведь мы? — спросил он, сглотнув.

— Вы. Год 1872.

— О, значит, я вернулся в свое время?

— Нет, Саймон. Ты просто из него не исчезал. Когда жила я, в той версии истории, не было никакого перемещения во времени. Мы просто жили и все.

— То есть прошлое изменилось? Прошлое не может меняться, может меняться будущее!

Виктория, скажи, пожалуйста, что было тогда, в июле 1868?

— Это было почти 160 лет назад, ты думаешь, я помню?