В детстве у него было несколько друзей, они остались дружны и подростками. А вот была ли у Гордона хоть одна девушка, этого Кейт не знала. По крайней мере, в юности не было. Он всегда был странным – к примеру, не носил джинсы, предпочитая им (помимо школьной формы) клетчатые или цветастые брюки для гольфа, крахмальные рубашки и галстуки-бабочки. Кейт никогда не чувствовала себя рядом с ним комфортно, но при этом всегда приходила к Гордону на выручку, если кто-то начинал над ним потешаться. В общем, хотя Кейт и не считала Гордона своим другом, им приходилось то и дело сталкиваться из-за того, что их родителей связывали между собой долгие отношения.
Как-то раз, когда Кейт было почти тринадцать, а Гордону – четырнадцать, в доме Бэрронов была устроена традиционная новогодняя вечеринка, и он ее остановил.
Праздник был в разгаре. А Гордон сказал:
– Какая скукотища. Пойдем. Покажу тебе кое-что интересное.
– Не думаю, что стоит. Как-нибудь в другой раз.
Кейт попятилась.
А Гордон шагнул ближе к ней:
– Пойдем. Тебе понравится. Обещаю.
– Что мне понравится?
– Мой новый арт-проект. Я над ним несколько месяцев работал. Пошли со мной.
Гордон хотел взять ее за руку, но Кейт крепко сжала ладони, и Гордон первым вышел из комнаты.
Кейт пошла за ним в дальнее крыло большого дома, где она прежде никогда не бывала. Гордон провел ее по длинному коридору и остановился перед закрытой дверью. Обернувшись, он сообщил:
– Мама подарила мне эту комнату на Рождество. Для моих арт-проектов.
Гордон достал из кармана ключ и вставил в замочную скважину. Кейт провела кончиком языка по верхней губе и ощутила солоноватый вкус испарины. Дверь открылась, Гордон щелкнул выключателем. Мягкий свет наполнил небольшую комнату, где сразу стало тепло и уютно. Стены здесь были выкрашены в темно-красный цвет, повсюду висели большие черно-белые фотографии с изображением старинных рядных домов.
– Это ты снимал? – спросила Кейт, шагнув ближе к одному из снимков в рамке.
– Я, – кивнул Гордон. – Какое-то время назад. Но я хочу показать тебе то, над чем работаю сейчас.
Он нажал на кнопку на стене и подошел к металлическому столу, где стояли компьютер и проектор. Услышав шуршание, Кейт обернулась и увидела, как опускается киноэкран.
– Сейчас приглушу свет, – сказал Гордон, включив проектор.
На экране замелькали кадры с изображениями домов. Вскоре камера сосредоточилась на одном доме. Медленно-медленно изображение начало увеличиваться, и наконец Кейт смогла разглядеть обитателей дома. Стройная светловолосая женщина сидела на диване и смотрела телевизор, а двое маленьких детей расположились на полу и играли в какую-то игру. Затем камера отступила, и в поле зрения возник другой дом. И снова камера приблизилась, и стали видны две женщины. Одна сидела за кухонным столом, а вторая стояла возле раковины и мыла посуду. Запись продолжалась и демонстрировала дела, которыми занимались жители домов. Когда видео закончилось, Гордон выключил проектор и зажег свет.
Кейт была ошеломлена.
– Ну, и как тебе это нравится? Я несколько месяцев работал. Назову это «Современное мещанство».
Гордон просто-таки сиял от гордости.
– Гордон. Ты шпионишь за людьми!
– Не шпионю я. Любой бы это увидел, если бы подошел поближе и заглянул.
– Ну уж нет. Это как любопытный Том[21].
Гордон явно сильно расстроился – это было заметно по его лицу.
– А я думал, что тебе это понравится.
– Фотограф ты действительно хороший, но думаю, в следующий раз тебе стоило бы взять другую тему. И давай вернемся.
Они вышли из комнаты в молчании. Но как это ни было странно, Кейт стало жалко Гордона. Сам-то он явно восхищался своим проектом и однозначно был не без способностей. Но ему и в голову не приходило, что этот проект был откровенным нарушением прав человека на частную жизнь, и это Кейт очень не понравилось. Это ей не нравилось до сих пор, но она старательно не допускала, чтобы ее личное отношение к Гордону хоть как-то сказывалось на их деловых связях. После того давнего эпизода Гордон ни разу не переходил черту в общении с Кейт, поэтому она последовала семейной традиции – поручать Бартонам вести все ее денежные дела. А то происшествие Кейт всеми силами старалась забыть и говорила о нем только с Блер.
Когда они вышли из кабинета Гордона, Саймон положил руку на плечо Кейт.
– Мы закончили, Сильвия, – сказала Кейт секретарше.
– Аннабел и Хильда там, дальше по коридору. Я провожу вас к ним, – сказала Сильвия и пошла вперед.
Кейт, Саймон и Харрисон зашагали следом за ней.
Сильвия открыла дверь переговорной комнаты. Кейт переступила порог, и у нее замерло сердце. В комнате никого не было. На столе лежала коробка с цветными карандашами. На пол упала наполовину раскрашенная картинка.
Сердце Кейт бешено заколотилось. У нее было такое чувство, что она сейчас лишится сознания.
– Где она? – с трудом выговорила Кейт. – Где моя дочь?
– Я… я… – озадаченно вымолвила Сильвия.
У Кейт закружилась голова. Отец взял ее за руку:
– Кейт, милая. Наверняка они просто пошли в туалет.