Когда мы упали

Молли потеряла ребенка. Одна из моих лучших подруг чуть не умерла. И, что еще хуже, она уехала. Не сказав ни слова. Мы знаем, что Молли вернулась домой, в Оксфорд, но с нами она даже не попрощалась. Роум в смятении. Как и все мы. Нам даже неизвестно, приедет ли она когда-нибудь обратно.

А Остин… Он вновь вернулся к Холмчим и стал торговать наркотиками. Я его практически не вижу. Он не хочет меня, и я чувствую, как медленно и мучительно разбивается сердце.

Меня ему оказалось недостаточно. И самый большой страх стал реальностью.

Я просто тону, Дейзи. Голос для меня – единственное утешение, и с каждым днем я все больше ему поддаюсь. Я уже не чувствую в себе сил. Даже не могу смотреться в зеркало. Я так ненавижу ту, что в нем отражается, что чуть не набрасываюсь на стекло с кулаками, лишь бы не видеть эту толстую уродину.

Я пробегаю по несколько миль в день, но этого недостаточно.

Я почти не ем. Этого тоже не хватает.

Я распадаюсь на части, Дейзи.

Полностью.

Я скучаю по тебе.

Почему ты меня бросила?

* * *

Когда я закончила писать, на страницу дневника упала слеза, и струйка размытых чернил потекла по бумаге. Я повернула голову, выглянула в окно и вздохнула. Стояла зима. Сумерки. И звезды ярко сияли на небе. Завтра начнутся рождественские каникулы, и я поеду домой, в пустоту.

Родители неохотно уехали по делам, связанным с папиной работой. Он открывал в Мобиле новое онкологическое отделение, так что вернутся они только через полтора месяца. Им не хотелось оставлять меня на праздники. Однако родители полагали, что на Рождество я поеду с Касс в Техас.

Я солгала. Я собиралась остаться одна в родительском доме. И это казалось здорово. Мне нужно побыть одной, подальше от людей, что станут заставлять меня есть.

Когда я взглянула на ночное небо, то ощутила причудливый коктейль счастья и печали. Остин всегда смотрел на звезды. Он говорил о них все время, держа меня за руку и оставляя поцелуи на коже. И я чувствовала себя любимой.

Вспоминая об этом, я перевела взгляд на руку и сжала кулак. Я почти чувствовала, как татуированные пальцы Остина переплетались с моими. Но теперь с этим покончено. Мы уже не вместе. В этом я не сомневалась.

С той ночи, когда мы занимались любовью, мы в сущности являлись незнакомцами. Со мной оказалось слишком много проблем, чтобы он сумел с ними справиться. Я всегда знала, что так и будет. Вся его жизнь состояла лишь из забот. Сломленный мальчик нес на своих плечах всю тяжесть мира.

Мы оба оказались слишком ненормальными, чтобы быть вместе, как бы этого хотелось. Две падающие звезды, которые сгорели слишком быстро, так и не достигнув в небесах друг друга.

Я просидела у окна несколько часов, наблюдая за плывущими по небу темными тучами. А потом начался дождь, и капли, забрызгав стекло, заслонили обзор. В женском общежитии стояла тишина. Практически полная. Многие на каникулы разъехались по домам. И я осталась, предоставленная самой себе.

Наедине с голосом.

Поняв, что в спальне слишком душно, я решила прогуляться. Натянув черные джинсы и слишком большую для меня поношенную футболку с изображением Nightwish, я накинула сверху куртку с капюшоном и вышла из дома. И, даже не задумываясь, побрела туда, куда несли меня ноги.

Повыше подняв капюшон, я вздрогнула, когда поняла, где оказалась. Возле летнего домика. Оглядевшись, я заметила, что в мужском общежитии все тихо, и нажала на дверную ручку. Не заперто.

Осторожно проскользнув внутрь, я стряхнула с себя дождевые капли, подняла голову и буквально подскочила на месте. Стук сердца эхом отдавался в ушах. Там, у горящего камина стоял Остин. Опершись руками о каминную полку и опустив голову, он смотрел на пляшущие язычки пламени.

При виде его меня охватила нервная дрожь. Под черной футболкой угадывались внушительные мышцы, темные волосы растрепались. И прекрасные татуировки гордо красовались на виду. Он казался совершенством. Боль внутри напомнила мне, как сильно я по нему скучала. И насколько нуждалась в нем. При виде Остина эта потребность вновь стала явной.