Когда мы состаримся

— Ты ранена? — испуганно спросил Лоранд, раньше, в темноте ничего не заметивший.

Пошатнувшись, девушка прислонилась к стене.

Лоранд подхватил её на руки и понёс к себе.

Письмо своё он только что закончил перед тем. Лампа ещё горела на столе.

Положив девушку на постель, он ахнул от ужаса. Вся в крови!

— Большая рана?

— Не очень, вот настолько вошёл, — показывая пальцем на лезвии отнятого ножа, ответила девушка.

Лоранд в отчаянии всплеснул руками.

— На вот платок, прижми крепче, надо кровь остановить.

— Идите! Идите, — пролепетала девушка. — Защищайтесь сами! Они вас хотят убить. Вас зарезать.

— А! Пусть только сунутся. Я им покажу, мерзавцам! — отмахнулся Лоранд, целиком занявшись Ципрой. Поспешно разорвал он платок на куски, засовывая в пульсирующую кровью рану. — Лежи спокойно! Голову сюда положи. Нет, нет, не так высоко. Очень больно?

На шее у Ципры был тонкий волосяной шнурок, мешавший Лоранду. Он хотел его сорвать.

— Не надо, не надо! — воспротивилась она. — Не трогайте. Его нельзя снимать прежде моей смерти. Идите! Возьмите оружие и защищайтесь!

Удары загремели с удвоенной силой: нападающие взялись за топоры. Пули, пробивая ставни, высекали из стен белые брызги штукатурки. Выстрел следовал за выстрелом.

Но Лоранд поправлял подушку, устраивая раненую поудобнее и не заботясь ни о чём другом.

— Лоранд! — задыхаясь, прошептала девушка. — Оставьте меня! Их же много! Спасайтесь! Погасите лампу и уходите.

Даже тут заговорила в ней осмотрительность. И вовремя: разбойники заметили свет в щелях ставней и взяли окно под прицел.

— Лоранд? Ты где, Лоранд? — послышался из коридора голос Топанди.

Тут только, спохватясь, Лоранд сообразил, какой опасности подвергаются все обитатели дома.

— Бери ружьё — и пошли! — сказал с порога старик. На лице его и в эту минуту было обычное ироническое выражение. Никаких признаков волнения, испуга или ярости.

Лоранд поднялся с колен.

— Некогда сейчас возиться с сапогами, — проворчал старик. — Гости вон пожаловали. Надо угощенье подавать! Где Ципра? Мы стрелять будем, она — заряжать.

— Ципра не может, она ранена.

Только сейчас Топанди заметил на постели девушку.

— Пулевое ранение? — спросил он Лоранда.

— Ножевое.

— Только-то? Это пустяки. Ципра выдюжит! До свадьбы заживёт, верно, дочка? Мы им всыплем сейчас за это, твоим соплеменникам! А ты лежи спокойно, не вставай. Мы и вдвоём управимся. Идём, Лоранд. Ружьё и патроны захвати! А лампу вынеси. А то прямо сюда будут садить. Хорошо ещё, толком стрелять не умеют, только порох переводят.

— Как, Ципру здесь оставим? — встревожился Лоранд.

— Уходите же, — умоляюще сложила руки Ципра, глядя на Лоранда. — Уходите. А то и я подымусь, за вами потащусь.

— Не бойся! Сюда они не придут, — сказал Топанди и, взяв лампу, сам вышел, силой увлекая за собой Лоранда.

У скрещения коридоров они приостановились, держа полевой военный совет.

— Этих каналий всё ещё слишком много, хотя двух я подстрелил, — сказал Топанди. — Внутри я всё обошёл, дом защищён. Войти они не войдут, двери прочные, как нарочно на этот случай сделаны, на окнах ставни и железные решётки. У меня с собой восемь патронов; даже если вломятся, досюда живыми не дойдут. Но тут другая может выйти проруха. Когда убедятся, голубчики, что оборона у нас прочная, они дом подожгут — и вынудят нас выскочить наружу. А под открытым небом преимущество будет у них. Поэтому вот тебе задача: бери свою двухзарядную и ступай на чердак! Гайдук мои так струхнул, что забился куда-то вместе с поваром — пряником медовым не выманишь, а то бы их послал.

В дверь меж тем всё яростней дубасили топорами.

— Сейчас! Сейчас! — крикнул шутя Топанди. — Уж подождать не могут, висельники!

— А что мне делать на чердаке? — спросил Лоранд нетерпеливо.

— Погоди, не торопись! Турок на пятки не наступает. Сейчас скажу. Подымешься — и вылезешь через чердачный люк на крышу. Там по водосточному жёлобу переползёшь на четвереньках на другую сторону. Ни в кого не стреляй, пускай себе во все четыре двери барабанят! Я сам, когда потребуется, вступлю со своей дудочкой-сопелочкой в эту серенаду. Только если увидишь, что огонь высекают и факелы зажигают, вот тогда можешь щёлкать их вместе с факелами. Тебя от пуль и от их глаз медный жёлоб прикроет, а они, как запалят огонь, все будут у тебя на мушке! Укладывай всех подряд. Вот что я хотел сказать.

— Хорошо, — сказал Лоранд, нашаривая патроны и пули в охотничьей сумке.

— Ты не пулями — резаным свинцом лучше заряди, — посоветовал Топанди. — Он вразброс бьёт — в темноте да по толпе это вернее будет. Ну а главное, братец, — хладнокровие! Помни: жизнь — препустейшая штука, не будем дорожиться.

Лоранд пожал ему руку и взбежал на чердак.

Там, в темноте, пришлось долго блуждать ощупью, чиркая огнивом, чтобы осмотреться и найти люк. Приподняв его головой, Лоранд вылез на крышу.

От чердака он по скату осторожно съехал на животе к водосточному жёлобу.