Когда мы падаем

Вернувшись домой, я сразу же отправилась к себе и села за стол, мне хотелось поработать над рисунком Хогвартса. Я с головой ушла в каждый штрих, скрупулезно выводя линию за линией, и мысли медленно прояснялись.

Но едва мне удалось отвлечься, как рядом звякнул телефон: без каких бы то ни было объяснений Лив прислала мне ссылку на аккаунт в «Твиттере». Я взглянула на часы и прикинула, концерт NXT в Париже должен был начаться полчаса назад. Но зная это, я все равно оказалась неготова к тому, что получила от младшей сестры.

На экране телефона открылась фотография, причем такая качественная – можно было подумать, постановочная. Чжэ Ён, одетый в джинсовую рубашку… всего лишь джинсовая рубашка. И зачем только он расстегнул так много пуговиц? Настоящее испытание для меня и моего сердца. На шее Чжэ Ёна висела знакомая серебряная цепочка, но следом я увидела его ключицы, обнаженную кожу и…

Лив: Всегда пожалуйста.

Мне вдруг стало жарко, но вместе с тем я почувствовала негодование – эту фотографию могли рассматривать все желающие, тысячи людей видели Чжэ Ёна. Наверняка его пресс, видневшийся из-под рубашки, подпитывал воображение многих поклонниц. Я не стала исключением. А ведь это только начало концерта – что же будет дальше?

Я уже готова была сдаться и полезть в интернет в поисках других снимков и видеозаписей, но домой пришли Мэл с Джошем. Старшая сестра попросила меня и Лив помочь с готовкой. Неохотно отложив телефон, я поплелась за ними на кухню.

Готовить вчетвером оказалось значительно проще, чем пытаться соорудить что-то в одиночку. Лив следила за тем, чтобы маффины в духовке не подгорели, Мэл жонглировала сразу тремя кипящими кастрюлями, а я сидела за столом и, пока сестры не видели, то и дело выхватывала кусочки морковки прямо из-под ножа Джоша. Всякий раз Джош усмехался, но, не поводя и ухом, жаловался на то, что каждый раз, когда он навещает родителей, они надоедают ему просьбами привести Мэл. Мы с Лив засмеялись, увидев, как покраснели уши Мэл, а сама она демонстративно сосредоточилась на готовке.

Поначалу я даже не обратила внимания. Только потом, когда мы, наполовину закончив ужин, заговорили о событиях прошлой недели, я заметила, как легко у меня на душе. Рядом были сестры и Джош – и я почувствовала себя гораздо лучше. Жаль, но радость утихла, когда я вспомнила, что до сих пор не рассказала Мэл о Чжэ Ёне. Я даже не представляла, как начать этот разговор. А еще наша последняя ссора никак не выходила у меня из головы. Стоило вспомнить о ней, и я снова поникла.

Это чувство только усилилось из-за Джоша, который во время десерта взглянул на Мэл: на его губах заиграла легкая улыбка. Мэл и Лив выясняли, в чем разница между капкейками и маффинами, как вдруг Мэл осеклась, заметив взгляд Джоша.

– Что-то не так? – спросила она.

Джош помотал головой:

– Я просто рад, что тебе лучше.

В ответ на это Мэл поморщилась. Взглянула на меня и на Джоша.

– Я выглядела нездоровой?

– Не то чтобы совсем больной, просто… не такой радостной. Вы ведь тоже заметили, правда? – обратился он ко мне и Лив.

Я закусила губу. Мэл ничего не произнесла, но ее быстрого взгляда оказалось достаточно. Мне точно были известны причины ее плохого настроения, ведь я сама переживала то же самое. Если она узнает, что мы с Чжэ Ёном снова общаемся…

Я беспощадно отгрызла кусочек маффина и прожевала. Весь оставшийся вечер меня грызла совесть: нужно обо всем рассказать. Хотя бы для того, чтобы меня не душило чувство вины каждый раз, когда я пишу Чжэ Ёну или заговариваю с Мэл. Я старалась как можно активнее участвовать в разговоре, а паника внутри нарастала все сильнее. Как лучше начать разговор? Она опять разозлится? Что, если мы снова поссоримся, как в прошлом месяце?

Ужин подошел к концу: Джош попрощался и ушел, Мэл проводила его, а я к этому моменту успела мысленно разыграть все возможные сценарии разговора с сестрой. Сердце громко стучало в груди. Поставив грязную посуду рядом с раковиной, Лив вопросительно взглянула на меня – видимо, внутренняя борьба отразилась у меня на лице. Я схватила одну тарелку и подставила под проточную воду, чтобы помыть.

– Я обо всем ей расскажу, – выпалила я.

Лив посмотрела на меня в замешательстве.

– Кому и о чем?

Как она умудрилась не догадаться, о чем я думала весь вечер? Мне казалось, у меня все чуть ли не на лбу написано.

– Мэл. О Чжэ Ёне, – пояснила я. – О том, что вопреки всем обстоятельствам мы снова общаемся. И что это, вероятно, самое глупое и самое прекрасное, что когда-либо со мной случалось.

Судя по выражению лица Лив, она одновременно хотела обнять меня и посмеяться надо мной. Мэльком она заглянула в гостиную, а потом снова посмотрела на меня:

– Уверена?

Я пожала плечами, кивнула… покачала головой. Нет, не уверена. Разумеется, я боюсь реакции Мэл.

Лив стиснула мою ладонь:

– Все будет хорошо.

Надеюсь.

Открылась дверь, Мэл проскользнула в кухню, и Лив, ободряюще улыбнувшись мне, оставила нас наедине. Не произнеся ни слова, Мэл встала рядом со мной и взяла полотенце.