Когда любовь рядом

– Потому! – Гай тяжело вздохнул. – Поймите же, я не могу забыть вас и не могу овладеть вами. Я пытаюсь оставить вас, но вы преследуете меня во сне и губите мои дни. Я не могу вдохнуть воздух, не почувствовав страсти к вам. Вы тащите меня на край бесчестья, и я отослал вас из Бакли не ради вас, а ради себя! Черт побери, почему вы не уехали сразу?

– Потому что я вас люблю! – Сара обхватила руками его лицо, притянула к себе и раскрыла губы.

В этот миг для Гая все потеряло значение. Он ощущал только ее, почти нагую, в его объятиях. Его руки скользили по изгибам ее талии, он мял ее пеньюар, ткань не мешала ему прикасаться к ней. Он искал новые изгибы – выпуклости ребер, мягкий округлый живот. Ее груди были как раз по размеру его ладоней.

Застонав, Сара поцеловала его, и он тут же разорвал шелк на ее теле.

Не прерывая поцелуя, они опустились на шезлонг. Сара развязала галстук Гая и сняла его. Затем она расстегнула пуговицы, сняла с него жилет и подтяжки. На мгновение ему пришлось подчиниться ее рукам, и пока она стягивала с него одежду и отбрасывала прочь, он все продолжал целовать ее.

Потом он запустил руки в ее волосы, и их губы снова встретились.

Гай посмотрел на Сару: она была хороша, как рассвет, лицо ее сверкало от радости; она, словно посмеиваясь, пела беспечную песнь сирены.

Внезапно ласточка пронеслась мимо, и Сара, уклонившись, рассмеялась. Она хотела его и лежала, раскинув ноги, готовая принять его.

И она сказала, что любит его.

Он тоже был готов овладеть ею прямо здесь, в столовой Миракл.

– Нет! – Это слово причинило Гаю истинное страдание. – Нет. Сара! Не таким образом!

Она отвела глаза от мечущейся птицы и посмотрела на него; смех ее замер, как будто Гай задушил его, хотя она все еще смотрела на него так, словно была готова простить даже это.

Он подобрал разорванную одежду и прикрыл ее грудь.

Ласточка примостилась на люстре, ее длинный заостренный хвост был нацелен в сердце Сары как стрела.

– Я хочу вас. Я хочу этого. Больше меня ничто не заботит, – тихо проговорила Сара.

Но Гай остался непреклонен; он подобрал разбросанную одежду, накинул на плечи Сары свою рубашку и, свернув жилет, положил его, как подушку, под ее босые ноги. Шлепанцы ее давно уже упали на пол.

– Вы не все знаете, – печально сказал он.

Ласточка снова принялась летать по комнате, и Гай замахал руками, пытаясь выгнать ее. Наконец ласточка, найдя полукруглое окно, вылетела на простор.

Сара надела на себя рубашку Гая, чтобы прикрыть наготу, и подтянула колени к подбородку. В глазах ее была опустошенность, и все же она решила не поддаваться малодушию.

– Мою добродетель спасла птичка, – сухо сказала она, – и теперь не знаю, радоваться мне или печалиться…

Глава 13

Сердце Сары гулко билось, тело горело и ныло. Ярость, печаль и боль охватили ее.

Гай пошел к дверям – самый красивый мужчина из всех, каких ей когда-либо доводилось видеть, стройный, крепкий, ладный. Его темные волосы рассыпались, когда он наклонился, чтобы оторвать кусок кружева, зацепившийся за шпору, под гладкой, как бронза, кожей заиграли мускулы.

Если она когда-нибудь задавалась вопросом об истинной природе желания, то теперь у нее был бы ответ. Она отдала бы все, что угодно, лишь бы с наслаждением почувствовать, как он входит в нее, просила бы милостыню на улицах до конца дней своих, лишь бы познать каждой клеточкой тела высшую точку этого пьянящего соприкосновения – грудь к животу. Внезапно Гай повернулся к ней.

– Я люблю вас. – Его глаза наполнились печалью. – Но это нехорошо.

– Потому что вы уже любите другую?

– Нет никакой другой.

– Но леди Райдерборн думает…

– Миракл? Что она вам наговорила?

– Она была вашей первой любовницей. Это правда?

– Да, хотя с тех пор мы не более чем друзья.

– Но вы знали других женщин. Миракл считает, что вы по-настоящему любили ту леди, с которой жили прошлой весной, и все еще грустите о ее потере.

Странная ирония блеснула в его взгляде, и это напомнило Саре о выражении, которое она когда-то видела на лице святого Себастьяна, привязанного к дереву и пронзенного стрелами. Мученик, изображенный на полотне, смеялся над смертью.

– Возможно, когда-то мне казалось, что я ее люблю, но теперь я так не думаю.

– Вы все еще чувствуете себя связанным с этой леди?

– Не так, как вы думаете. – Гай подошел к окну и распахнул его, как будто ему стало жарко.

– Мы с вами никогда не встречались до того дня в книжной лавке, так что если ваши тайны включают в себя прошлогоднюю любовницу, почему это может причинить мне боль?

– Потому что любовь не может основываться на лжи.

– Не понимаю, – сказала Сара. – Я вас люблю; какая разница, причинит ли мне боль то, чего я не знаю.

– Вы правы. – Гай стремительно заходил по комнате, тень и свет попеременно блестели на его голых плечах. – Вам так или иначе будет больно.

Он остановился у статуи Афродиты: незрячие каменке глаза богини смотрели в сторону далекого моря. Сара вздохнула.