Когда камни меняют цвет

A теперь в риорате царили мир и покой. Жизнь постепенно восстановилась и потекла по привычному руслу. Разумеется, никто не ждал вечного затишья, но и войны в скором будущем тоже не предвиделось. Новый сосед занимал умы лиоров намного больше, чем все старые вместе взятые. И если в те дни, как лиори отдала бывший Эли-Харт дайр-имам, ее решение было малопонятным, и единственным поводом к нему казалась историческая справедливость, то сейчас политические выгоды были на лицо — подземный народ стал щитом для ослабленного еще недавно риората.

Нет, дайр-имы не защищали границ Эли-Борга, они восстанавливали собственные земли, принадлежавшие им еще издревле, но теперь боржцы были защищены со стороны Тархольдских гор. Главный враг — род Эли-Харт, прекратил свое существование, как род правителей. И если в будущем потомок последнего лиора решится предъявить права на эти земли, то разбираться с ним будет великий конгур, но не лиори Эли-Борга.

К тому же, вместе с Тайрадом Эли-Хартом исчезла застарелая неприязнь между предгорьем и речным риоратом Эли-Ториан. Не так давно их рать, известная выучкой и силой, угрожала Эли-Боргу, как союзник Тайрада, но теперь, с этой стороны угрозы не было, между Эли-Ториан, Эли-Гастом и Эли- Боргом лежал Теон-дайр-им, что переводилось, как земля огненного народа.

Эли-Рохт даже не смотрел в сторону Эли-Борга, его господин пока не понимал, чего ждать от союза конгура Маэрина и лиори Альвии, их дружба была сейчас крепка, как крепка дружба Эли-Борга с Эли-Квиглом, этот союз закрывал предгорный риорат с тыла. И это все, не говоря уже о Тропах, открытых для боржцев, что значительно сократило время и опасность в пути для торговых обозов, посолов и гонцов.

Все эти перемены благотворно сказались на казне Эли-Борга, что не могло не прибавить симпатии новым соседям. И если поначалу подземный народ вызывал изумление, опаску и подозрительность, то за минувшие годы к появлению дайр-имов на землях риората привыкли, их Пути быстро полюбились, а кто-то, кто жил ближе к границе, успел завести знакомцев, и даже друзей.

Никто не мог сказать, сколько продлится это мирное сосуществование, но пока сетовать было не на что. Так что решение Альвии оказалось не только справедливым, но и самым выгодным для Эли-Борга. Оставалось лишь еще раз вознести хвалу известной мудрости Боргов.

Однако память привела бывшего избранника лиори, бывшего адера и нынешнего советника по внутренним делам риората в Тангорский лес, и теперь он сидел на козлах ненавистной кареты, полный мрачного настроения и раздражения.

— Архон, — тихо выругался он, очнувшись от своих размышлений.

После спрыгнул в грязь, подошел к дверце кареты, открыл ее и забрал сумку с документами. Затем направился к лошадям, за которыми следил один из ратников. Риор забрал повод первого попавшегося скакуна, сел в седло и, наконец, выдохнул с облегчением. Его охрана и возница, прекратив ругаться, в изумлении смотрели на советника.

— Я еду в Тангор, — сказал Дин-Таль. — Вытащите карету и догоните меня. Морды друг другу не бить, работать головой, а не языком.

— А сопровождение? — забеспокоился старшина.

— Обойдусь, — буркнул советник, — вытаскивайте проклятую карету.

— А может, помощь пришлете, риор Дин-Таль? — спросил один из ратников. — Ну не идет же, зараза.

— До ночи не объявитесь, тогда пришлю, — пообещал высокородный, и его люди протяжно вздохнули — отсидеться в ожидании помощи не удастся.

Тиен вновь оглядел их, покачал головой и произнес:

— Разбаловал я вас. Вернемся назад, выгоню всех взашей.

— Не надо, хозяин! — воскликнул возница. — Мы все сделаем!

— Сделаем, — согласились с ним воины, мгновенно забывая разногласия. Терять место, приносившее неплохое жалованье, не хотелось. Да и хозяин им нравился.

— Смотрите мне, — погрозил кулаком Тиен, и тронул поводья, направив прочь коня от застрявшей кареты.

До Тангора высокородный риор так и не доехал. Солнце вдруг скрылось за набежавшими тучами, и на землю обрушился последний в эту уходящую зиму снегопад. Снег валил сплошной стеной, смешиваясь с грязью лесной тропы. Он слепил глаза, мешая коню и всаднику отыскать поворот на мощенный камнем тракт.

— Архон! — выкрикнул советник. — Чем я прогневил небеса, что они посылают напасть за напастью?! — Выдохнул и закончил ворчливо: — Сдалась мне эта блажь, нужно было не сворачивать с дороги…

Сколько он блуждал в лесу, охваченном внезапным гневом стихии? Дин-Таль не знал. Конь вез всадника, уже не пытавшегося выбраться на проезжую дорогу. Советник только смахивал с лица снег и вглядывался в белую пелену, но различал лишь силуэты деревьев. Плотней завернувшись в плащ, риор вернулся мыслями в Борг. Чертоги лиоров уже давно стали для него родным домом, и потому, стоило помечтать о тепле и уюте, как в памяти возникал этот исполин, построенный еще во времена становления риоратов.