Когда играют все (СИ)

— Тогда я уйду, — резко сказал Сид. — Я пришел сюда только чтобы увидеть тебя, хотя ты ничего не замечаешь.

— Ну и уходи, — возмутилась Фенелла. — От меня ничего не зависит. Вам мужчинам не понять, что это такое — быть постоянно под надзором злющей дуэньи.

И тут они как раз дошли до упомянутой девушкой достойной дамы. Та, изобразив для приличия нечто наподобие поклона, в следующую секунду вцепилась в руку своей подопечной, с неженской силой оторвала ее от партнера по танцу и задвинула к себе за спину.

— Не знаю, кто это, но достаточно позориться, донья Нелика, — прошипела она. — Таким взглядом неприлично смотреть на чужого мужчину. Это, кстати, и к вам относится, дон Не-знаю-как-вас-зовут.

Сид молча развернулся и направился к выходу. Фенелла принялась старательно мечтать о мести дуэнье, стараясь скрыть за мечтательно-мстительной улыбкой искреннее огорчение оттого, что Сид ушел так рано.

— Добрый вечер, Нелика, — резкий женский голос и непривычное обращение отвлекли девушку от мечтаний, в которых ей все же удалось подсунуть своей мучительнице зловредный порошок в чесночный соус. Она подняла глаза и сразу же перестала мечтательно улыбаться. Перед ней стояла эмиссар прогрессоров.

— Вы и вправду родственница де Грамейры?

— Да, но очень дальняя.

— Отпустите ее, — приказала Жанна Риче дуэнье. — Нелике ничего не грозит рядом со мной. Или вы не знаете, кто с вами разговаривает?!

Дуэнья растерянно приоткрыла рот. Эмиссар прогрессоров была одета по своему обычаю в обтягивающие штаны, в этот раз серебристого цвета и курточку до талии черного цвета с серебристыми пуговицами. Золотые волосы с отдельными серебряными прядями пышным каскадом падали на плечи и спину до лопаток. Глаза густо подведены черным, губы — малиновым с серебряными блестками.

Воспользовавшись полным остолбенением немолодой дуэньи, Жанна Риче выдернула руку Фенеллы из цепкой хватки ее надзирательницы и потянула было девушку за собой.

— Донья Нелика, вы обещали мне следующий танец, — наперерез эмиссару к Фенелле бросился Альвес де Карседа. Девушка вывернула руку из ладони Жанны Риче и развернулась к рыцарю, заметив, что он сильно встревожен. Де Карседа сразу же крепко, хотя и бережно взял ее за оба запястья.

— Я должна увидеть, чтобы открыть путь, — еле слышно произнесла Фенелла. — И добавила чуть громче. — Вы поймете.

Рыцарь, мгновенно осознавший стратегическую выгоду тайного пути в логово прогрессоров, разжал руки и склонился в почтительном поклоне.

— Будьте осторожнее, — тихо ответил он девушке, присевшей перед ним в ответном реверансе.

Потом Фенелла обернулась. Эмиссар прогрессоров ждала, чем закончится общение доньи Нелики с одним из приближенных людей короля.

— Вы предпочли меня этому красавчику, Нелика? — резко сказала Жанна Риче, не понижая голоса. — И правильно. Мне знаком такой мужской типаж. Благородный принц для внешнего круга и тиран с патологическими наклонностями для самых близких. Не мудрено, что он не представляет свою жену ко двору. Она, я уверена, неделями отлеживается после каждого посещения мужа. Наверняка вся кожа в синяках, следы наручников на запястьях и серьезные повреждения женских органов.

И вся эта тирада была произнесена громко, с неколебимой уверенностью в каждом слове. Фенелла не покраснела, она была ошеломлена до полной потери чувствительности. Альвес де Карседа стиснул зубы, сжал кулаки и сделал несколько шагов назад. Жанна Риче победно усмехнулась, вскинула подбородок и, заложив руки за спину, двинулась к выходу из зала. Фенелла отправилась за ней, хотя не хотелось ни капельки.

Путь в крыло прогрессоров лежал через внутренний дворцовый сад, залитый вечерним солнечным светом. Раскидистые цветущие апельсиновые деревья склонялись над водой, стройными колоннами обрамляли каналы темные кипарисы, отражаясь в прозрачной воде, дневные цветы устало прикрывали венчики в ожидании приближающейся ночи, когда должны были распуститься цветы ночные.

Жанна Риче миновала сад, не глядя по сторонам. Подошла к глухой, казалось бы, стене, приложила ладонь, и перед ее изумленной спутницей открылся проход вовнутрь.

Вспыхнуло мертвое по контрасту с солнечным светом освещение коридора; голубоватым сиянием разлился вокруг свет, существовавший без всяких факелов и светильников. Уже знакомые девушке барельефы со звездами и полуголыми людьми в круглых больших шапках мерцали на стенах. Эмиссар прогрессоров уверенно шла вперед, пока, наконец, не свернула в темное помещение. Комнату мгновенно заполнил свет, на этот раз не голубоватый, а желто-белый, похожий на солнечный. А потом неожиданно дальняя стена превратилась в сосновый бор, где между соснами вилась тропинка к морю. Послышался мерный шум прибоя вдали, резкий запах свежей смолистой хвои поплыл по комнате. Жанна Риче усмехнулась.

— Присаживайтесь, Нелика, — сказала она, указав потрясенной спутнице на одно из кресел возле низкого столика. — Если вы, конечно, сможете сесть в вашем неудобном платье. И как вы только в вашей, с позволения сказать, спецодежде существуете?