Когда я был вожатым

Но остановить эту стихию было уже нельзя, «бог войны» вырвался на простор, и все ребята были охвачены воинственным азартом. Все мирное потускнело, потеряло интерес. Даже девчонки и те вели себя воинственно.

Вес только и думали, как перехитрить «белячков», как содрать с них галстуки, отнять звеньевые флажки, забрать отрядное знамя.

Все были как в лихорадке. Никто не мог спать, все чудилось, будто со всех сторон подкрадываются враги.

Наши разожгли большой костер, пели воинственные песни про Конную Буденного, раскинувшуюся в степи, с особым чувством повторяя припев:

Не сынки у маменьки
В помещичьем дому,
Выросли мы в пламени,
В пороховом дыму!

Не спалось и противникам, при всей их дисциплинированности. Запертые в помещении школы, они смотрели в нашу сторону сквозь противокомарные сетки. Несколько смельчаков выбрались по чердаку на крышу и докладывали:

— Дикарьки тревожатся.

— Пляшут дикий танец войны!

Постоянно шли поиски разведчиков и стычки патрулей.

Неожиданно позади нас, вблизи старинной коломенской колокольни, было замечено целое звено «белячков».

Звено «Спартак» выбежало навстречу. Но «показательные», не принимая боя, стали отходить к трамвайной остановке. Наши догадались: заманивают! Отвлекают наши силы подальше, чтобы напасть на лагерь!

Вернулись и решили сами произвести демонстрацию в сторону противника небольшими силами. Участвовали двое шустрых— Игорек и Франтик и один сильный— Котов.

А для обмана противника взяли с собой деревенских ребят из союза садолазов. Зашли к лагерю «белячков», пройдя через деревню, откуда они и не ожидали, и застали их во время купания.

Недолго думая, наши ребята бросились к одежде, смяли охрану и, похватав оставленные купальщиками галстуки, — наутек.

Вслед за ними— парламентеры из «вражьего стана» с протестом, что это не по правилам.

— А как же на войне? Однажды белые напали на буденновский отряд во время купания. Наши вскочили на коней голышом, сабли в руки— ив бой. Отогнали беляков, а потом докупались! Вот и вы бы так.

Так и не отдали трофеев.

И сами, во избежание подобных происшествий, стали купаться в галстуках.

Все только и жили военными помыслами. Перестали носить траву для совхозных коров. Перестали помогать огородникам. Нераспроданные книжки Мириманова пылились в заброшенном шалаше. Питались кое-как. В одну неделю подурнели и отощали, словно от какой-то болезни.

— Что с вами, ребята?

— Что-то вы похудели?

— Все какие-то поцарапанные, встревоженные, глаза у вас врозь, почему это?

Такими вопросами забросали нас папы и мамы в очередное родительское воскресенье.

— Война! — отвечали мы.

— Какая война, с кем? Вас невзлюбили местные ребята?

— Нет, мы воюем с соседним пионерским отрядом.

Вон его палатки на горе белеют.

— Ах, так это военная игра! С другим отрядом. Так-так, понимаем…

Родители несколько поуспокоились, но весь день с любопытством поглядывали в сторону наших противников, с которыми на воскресный день мы заключили перемирие.

К ним тоже приехали родители.

Многие ехали вместе с нашими в одном трамвае. И по-видимому, разговорились и кое-что рассказали друг другу про жизнь своих детей.

Некоторые папы и мамы как бы невзначай спрашивали меня:

— А в том отряде ребята тоже на самоснабжении?

— У них так же, как у вас, полное самообслуживание?

Я отвечал уклончиво и чувствовал, что мои ответы не гасят искры сомнения, зароненные в души взрослых теми, дети которых живут в районном опытно-показательном.

Надо сказать, что родители наших ребят— во второй заезд вели себя более разумно и организованно. Все продукты были сложены в общую корзину. Папы и мамы не завладевали своими детьми как собственностью, оставляли ребят заниматься своим делом, любуясь со стороны, не пичкали сластями, уводя подальше от других. Словом, не нарушали строй нашей жизни.

А вот мы оплошали. Лагерь был захламлен, новых шалашей не появилось. Не оказалось у нас ни удивительной щуки, на которой мы «выехали» в прошлый раз, ни корзины свежих яиц, ни сметаны…

Родителям пришлось готовить обед из продуктов, что принесли с собой. Это было уже скучней.

«Доктор паровозов», он же слесарь Кузьма Петрович Шариков, как и обещал, вместе с Валей и Костиком отправились на «фуражировку», чинить-паять ведра, кастрюли и молочные бидоны в совхозе за молоко.

Любителям рыбной ловли тоже нашлось дело. Наши ребята отыскали занесенный песком челн, выдолбленный из ветлы, рыбацкий ботничок, вероятно потерянный какой-нибудь баржей, приходившей снизу в половодье.

Рыболовы принялись его чинить, конопатить и вскоре уже удили с него плотву и ершей, встав на якорь.

Эти не заметили непорядков в лагере.

Остальных мы решили отвлечь экскурсией в охраняемый нами сад.

И здесь наши ребята сумели заинтересовать взрослых заманчивой перспективой— заготовить на зиму на всю школу яблок.

Игорь и Франтик затеяли увлекательную игру. Подводили взрослых к какой-нибудь яблоне и спрашивали: угадайте, сколько на этой яблок?

Начинались угадки, споры, заключались пари.

И ребята поражали всех, заявляя: