Когда я был настоящим

   На следующий день я отправился на встречу с Марком Добенэ. Его фирма, как я уже упоминал, находилась в Энджеле. Я ехал туда на метро, стараясь сосредоточиться на местности, лежащей наверху, не выпускать ее из-под контроля.

   Подчиненным Добенэ, видимо, сообщили о договоре. Первая, молодая дежурная, похожая на лошадь, впустила меня сразу же, нервно поглядывая на меня, как будто я был заразным. Вторая, секретарша Добенэ, поднялась из-за стола и открыла дверь Добенэ, как только я вошел к ней в приемную, ни на миг не сводя с меня сурового взгляда. Он был воистину порицающим, этот взгляд – как у школьной секретарши, когда тебя вызывают в кабинет директора за какой-нибудь проступок.

   Марк Добенэ поднялся на ноги и тепло пожал мне руку.

   - Еще раз поздравляю! Колоссальный успех!

   Его лицо лучилось, отчего морщилась кожа вокруг глаз и на лбу. Ему было, наверное, сильно за пятьдесят или немного за шестьдесят. Он был высок и худ, с седыми волосами, начесанными на лысеющую макушку. Под пиджаком у него был жилет, а под тем – рубашка в тонкую полоску и галстук. Все как положено. Пожимая мне руку, он не вышел из-за стола. Стол у него был довольно широкий, так что мне пришлось слегка перегнуться через него, чтобы дотянуться своей рукой до его. При этом край стола уперся мне в ногу, и я сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие. В конце концов он сел и жестом предложил мне сделать то же самое.

   - Что ж! – воскликнул он. - Что ж! – он откинулся в кресле и широко развел руками. – Дело наше разрешено весьма отрадным образом!

   - Разрешено?

   - Разрешено, - повторил он. – Окончено, завершено, закрыто. Подпишете эти бумаги, и готово. Средства будут переведены, как только курьер доставит их обратно.

   Я немного подумал об этом, потом произнес:

   - Да, пожалуй, что так. Для вас.

   - Как вы сказали?

   - Разрешено. Окончено.

   Добенэ перебирал какие-то бумаги. Вытащив несколько, он развернул их ко мне со словами:

   - Эту подпишите.

   Я подписал ее.

   - И эту. И эту, и эту. И вот эту тоже.

   Я подписал их все. После того, как он опять собрал и сложил их ровной стопкой, я спросил его:

   - А куда все эта средства будут переведены?

   - Да, вопрос правильный. Я сегодня утром специально открыл банковский счет. На ваше имя, разумеется. Просто чтобы обеспечить для них базу. Хранилище, так сказать. Можете, если угодно, закрыть его и все снять, а при желании можете оставить открытым. Я также взял на себя смелость, - продолжал он, опять перебирая свои документы, - записать вас на прием к биржевому брокеру.

   Он протянул мне папку. На ней золочеными, вычурными, как на именинном пироге, буквами было выведено название «Янгер и Янгер».

   - Они - лучшие в своем деле, - объяснил Добенэ. – Абсолютно независимая фирма – и в то же время с большими связями. Держат, так сказать, руку на пульсе. Если решите пойти, вашим вопросом будет заниматься Мэттью Янгер.

   - Это который? – спросил я.

   - Это сын. Отца зовут Питер, но он уже частично отошел от дел. За время существования фирмы в ней сменились уже три поколения.

   - Значит, они должны называться «Янгер, Янгер и Янгер»?

   Добенэ секунду обдумывал мои слова прежде чем ответить.

   - Пожалуй, да.

   - Хотя может быть и так: когда появляется самый младший, он становится вторым, а его отец, который был вторым, становится первым, а первый просто отпадает. Тут главное – знать свое положение. Они периодически сменяются.

   Несколько секунд Марк Добенэ пристально смотрел на меня. В конце концов он ответил:

   - Да. Пожалуй, вы правы.

   Фирма «Янгер и Янгер» находилась недалеко от вокзала Виктория. Я доехал туда на метро. Когда я вышел на улицу и очутился перед зданием вокзала, начинался час пик. Мимо меня текла толпа пассажиров, направлявшихся вниз по лестнице в метро. Я постоял там несколько минут, пытаясь сообразить, в какой стороне офис «Янгер и Янгер». Мимо меня потоком двигались спешащие мужчины и женщины в деловых костюмах. Ощущение от этого возникало странное. Через какое-то время я перестал раздумывать, в какой стороне находится офис, и просто остался стоять, ощущая, как они спешат, текут. Я вспомнил, как два дня назад стоял в бывшей зоне осады между перпендикулярной и параллельной улицами поблизости от своей квартиры. Закрыв глаза, я снова вывернул ладони наружу и ощутил то же покалывание, ту же смесь спокойствия и напряжения. Я опять открыл глаза, но ладони продолжал держать вывернутыми наружу. Внезапно мне пришло в голову, что моя поза похожа на позу нищего, протягивающего руки, выпрашивающего мелочь у прохожих.

   Чувство напряжения нарастало. Это было замечательное ощущение. Я стоял неподвижно - руки в стороны, ладони кверху, - а мимо меня текли пассажиры. Через некоторое время я решил действительно начать попрошайничать. Я принялся бормотать:

   - Подайте... подайте... подайте...