Когда горит вода

– Этот чертов старик, его проводник, может вывезти его в море на лодке. Например, ночью.

Нгок думал недолго.

– Да, ты прав, – сказал он. – Это возможно. Следует перекрыть все морские пути. Если они действительно попытаются уйти морем, там мы их и возьмем.

Он помолчал.

– Солдаты высказали предположение, что один из диверсантов был убит отравленной стрелой. Такими пользуются местные охотники из народности банар.

– Возможно, этот старик, проводник, сам из банар, – предположил Фыонг. – Надо проверить их деревни. Вдруг беглецы укрываются у них?

– Надо, – согласился Нгок, думая о том, сколько этих не значащихся на картах деревень разбросано по джунглям и как непросто будет их искать.

– Проклятый Ву! – вернулся Фыонг к излюбленной теме. – Если бы не он, разве мы с тобой ломали бы сейчас головы над тем, как нам вернуть профессора и спастись самим? Когда все кончится, я тебя прошу лишь об одном: отдай этого предателя мне. Я знаю, как заставить его помучиться подольше.

Нгок промолчал, сосредоточенно набирая номер телефона.

19 июня, Южный Вьетнам, 12.40

Длительный переход утомил всех. На что выносливы и привычны были молодые охотники, но и они последний километр тащили Брэксмара с трудом.

Наконец джунгли расступились. В просвете обозначились острые крыши со скрещенными на коньках перекладинами.

– Это деревня Тяюна, – пояснил Чой.

Роман кивнул, еле переводя дух от усталости. Он брел, что называется, на честном слове и мечтал лишь о том, чтобы хоть на полчаса занять горизонтальное положение.

Схожее желание испытывали и его спутники. Чой уже не мчался впереди всех, а покорно шел за Тяюном. Одна лишь Ти бежала впереди, неплохо зная дорогу.

Выход к деревне они восприняли как маленький праздник. Домишки, стоящие на высоких тонких столбиках, были совсем крохотные. Хижина Чоя казалась хоромами по сравнению с ними. Но, тем не менее, это было человеческое жилье. Все не на мокрой траве лежать, укрываясь дождем вместо одеяла.

Всего домов Роман насчитал четыре. Рядом – огороды, отвоеванные у джунглей, за плетеными оградами – пестрые куры и поджарые свиньи. И непроницаемая стена леса вокруг. Идиллия для того, кому наскучила цивилизация. А также для того, кто хочет навсегда укрыться от глаз этой самой цивилизации.

– Сейчас кушать и отдыхать, – распоряжался Чой, к которому уже вернулась его неизменная бодрость.

– Ничего не имею против, – отозвался Роман.

Он сел под одним из домов, оперся спиной о сваю, закрыл глаза. Хорошо-о.

Рядом с ним охотники бережно положили на солому профессора.

Впрочем, тот чувствовал себя неплохо. Был все еще слаб, но, отдохнув на плечах носильщиков, оглядывался и даже попытался шутить.

– Чудное местечко, – сообщил он Роману. – Если бы эти люди согласились, я навсегда остался бы здесь.

У Романа не было ни сил, ни охоты отвечать этому седовласому балагуру. Но он заставил себя улыбнуться и поддержать разговор.

– Да, местечко славное, – согласился он, – жаль только, телевизора нет.

– Слава богу, что нет! – возразил профессор.

Тут Роман понял, что Брэксмар вовсе не шутит. Пришлось вспомнить, с кем он имеет дело.

– Я не смотрел телевизор последние лет двадцать, и должен вам сказать, что это воздержание лишь благотворно отразилось на моем мировосприятии, – заявил ученый. – Природа – вот к чему надо стремиться.

Роман кисло улыбнулся. Что касается его, то природой он был сыт по горло, и сейчас не отказался бы от номера в первоклассном отеле, снабженного суперсовременной бытовой техникой, а главное, телевизором в полстены. Два дня новости не смотрел. С ума сойти!

Тут профессор, решив, видимо, что пора осмотреться, поднялся, перебирая руками по свае. На ногах держался он все еще плохо и вряд ли решился бы отпустить руки, если бы на помощь ему не бросилась Ти.

Нежно обхватив любителя природы за талию, она медленно повела его вокруг дома. И при этом так заглядывала ему в глаза, что Роман почувствовал укол ревности.

Рядом с ним опустился на корточки Чой.

– Сейчас будем покушать.

– Угу, – кивнул Роман.

Они оба смотрели вслед удаляющейся парочке. Ти будто учила профессора ходить заново.

Несмотря на разницу в росте и в возрасте, смотрелись они удивительно цельно, странным образом дополняя друг друга.

– Скажи, Чой, – решился Роман, – а почему ты взял Ти с собой? Это ведь было твое решение?

– Мое, – сказал Чой.

Роман решил, что на этом разговор и закончится.

– Она болеть, – продолжил, помолчав, Чой. – Она жить в город. Но жить плохо. Она любит белых мужчин. Она ходить с ними и спать с ними.

– За деньги?

– Нет не за деньги. Она любит белый мужчина. Это такой болезнь. У наших женщин так бывать. Потому я забирал ее в деревня. И брал с собой.

– Боялся, что сбежит в город?

– Да, – кивнул Чой, закуривая свою трубочку. – Она уже убегала. Ее привозить назад. Болезнь.

Он пожал плечами, как бы говоря, что ничего с этим поделать нельзя и надо лишь примириться.

«Выходит, меня изнасиловала больная, – подытожил Роман. – Что и следовало доказать».