Читаем Когда диктует ночь полностью

Герцогиня утвердительно кивает, в глазах у нее нехороший блеск, и Патро это понимает. Она улавливает значение похода в клозет, а также того, что сможет сэкономить, если оставит задаток. Произведя подсчеты, она отпускает со-бачонку и, запустив руку между грудей, достает кошелек. Но, прежде чем открыть его, она пристально глядит на субъекта со шрамом, который ковыряется в зубе зубочисткой, а затем той же зубочисткой накалывает кальмара — изысканные манеры, ничего не скажешь. И подносит его ко рту. Шрам на набитой щеке становится похож на скорпиона. От типа исходит тонкий могильный запах. Знай он, что, когда дело будет закончено, у Герцогини уже наготове для него белые тапочки, — поперхнулся бы. Но он знать ничего не знает. Даже кого нужно убить. Между тем лицо Герцогини преломляется в золотистых гранях пивной кружки, возможно, она воображает себя под каким-нибудь бронзовотелым морячком, которому захотелось бросить якорь. Она страстно фыркает, и пена разлетается кругом. Патро знает, сколько раз ей нужно ширнуться, чтобы душа у нее запела и ей захотелось крови. Поэтому она открывает кошелек, достает из него бумажку и кладет на стол под тарелку с остатками жаркого.

— Что, не доверяешь? — спрашивает Герцогиня, протягивая руку к первой части гонорара.

Она никогда не говорила ему, какое имя ей дали при крещении. Да он и не спрашивал. Зачем, если Рикина была механической куклой, которая пищит, если на нее нажать, как взаправдашняя. Дурень набитый, как выразился Луисардо. А она была вся в изгибах, как бутылка кока-колы, хотя и с волосами светлыми, как пиво, малявка. Лифчика, она не носила, возможно, чтобы не стеснять свободу мятежных грудей, возможно, по рассеянности, ведь ты же знаешь, малявка, что Рикина всегда была немного не от мира сего. Иногда, во внерабочие часы, она, сама того не замечая, выставляла напоказ ляжку или далее трусики, всегда черные, такого же цвета, как и ее кожа, чтобы не перепутать. В тот день в кафе в обеденное время был официант, который в полной мере воспользовался богатыми созерцательными возможностями, предоставленными Рикиной. Невзрачный тип в ботинках без шнурков, с носом красным от утренней свежести. В руках у него был поднос, уставленный чашками с кофе, и он не отрывал от нее глаз. Ее красота ранит взгляд, и официант превращается в смертельно раненного поэта. Мы уже с ним знакомы. Это наш друг, который, поддавшись безудержному порыву, пешком отправляется вслед за женщиной немного не от мира сего. Оказывается, она забыла на стойке радом с кофейной чашкой портсигар, и наш друг хочет вернуть его ей. Но толпа мешает ему, малявка. Он различает вдали ее фигуру. Она идет в сторону розовых и голубых огней секс-шопа рядом с кино. Дорожная пробка преграждает ему путь, и наш друг засовывает пальцы в рот, чтобы свистнуть, но в этот раз у него не получается, малявка. Когда до него это доходит, Рикина уже сворачивает на Сеггу. Кровоточащие стрелки часов телефонной станции показывают шесть вечера, и за стойкой еще полно закусок, а у дверей — очередь безработных. Узоры разноцветных огней зажигаются по всей Гранвиа, и Луисардо начинает мне их перечислять. Сначала яркая реклама «Пасапоги» — фиолетовая. Потом желтые огни «Дворца музыки». А рядом — зеленая вывеска отеля, по-моему «Рехенте», малявка. Не забывай, что это день, когда по улицам ходит процессия Волхвов, и наш друг возвращается к своей работе: два кофе с молоком, один маленький, а другой с сахарином, живе-е-е-е, пирожное со взбитыми сливками и сиропом, живе-е-е-е, пирог, живе-е-е-е, булочка и рюмка сладкого вина, голова идет кругом, потому что чертова кофеварка перегорела, а память до сих пор обжигают перевившиеся ноги той женщины, о которой он не знает ничего, но догадывается обо всем. «Она еще вернется за портсигаром, — думает он про себя. — Она еще вернется».

Перейти на страницу:

Все книги серии Амфора 2004

Дети из камеры хранения
Дети из камеры хранения

«Дети из камеры хранения» — это история двух сводных братьев, Кику и Хаси, брошенных матерями сразу после родов. Сиротский приют, новые родители, первые увлечения, побеги из дома — рывок в жестокий, умирающий мир, все люди в котором поражены сильнейшим психотропным ядом — «датурой». Магическое слово «датура» очаровывает братьев, они пытаются выяснить о препарате все, что только можно. Его воздействие на мозг человека — стопроцентное: ощущение полнейшего блаженства вкупе с неукротимым, навязчивым желанием убивать, разрушать все вокруг. Испытав гибельную силу «датуры» на себе, Кику, однажды встретив настоящую мать, стреляет в нее и оказывается в тюрьме, ставший известной рок-звездой Хаси, мучаясь видениями, вонзает нож в супругу. А над Токио висит белесый смог — тайно захороненные в море цистерны с «датурой» оказываются не вполне герметичными…

Рю Мураками

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги