Когда богам скучно

Я подняла на него удивленный взгляд. Спустя несколько секунд мы остались вдвоем. Ледяной долго и задумчиво смотрел на меня, после чего поднялся и ленивой походкой подошел ко мне. Я боялась оторвать глаза от стола. Сердце сжалось от страха. А в следующее мгновение Валин одним движением руки смел со стола все и, схватив меня за плечи, усадил на столешницу. Я в ужасе смотрела на него, а ледяной был спокоен и невозмутим. И это спокойствие пугало еще больше.

Дракон медленно наклонился ко мне, уперевшись руками в стол по обе стороны от меня. У меня во рту все пересохло.

— Милая, — проворковал мужчина, — мне кажется, ты так ничего и не поняла. Мои приказы надо выполнять. А я тебе велел есть.

— Но я не хочу есть, — пролепетала я.

— Меня. Не. Волнуют. Твои. Желания. Уясни себе это раз и навсегда. Ты меня поняла?

— Да, — опустила я голову, чувствуя как глаза обожгло слезами.

— И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я подняла голову, но продолжала смотреть на собственные колени. Валин дернул меня за волосы, заставив взглянуть на себя. Я сморщилась от боли.

— Не смей показывать мне свой характер. Я не буду терпеть твое неповиновение. Я сломаю его очень быстро. Хочешь, покажу, как?

— Нет, — испуганно прошептала я.

— А я очень хочу, — тихо произнес Валин мне на ухо и его рука начала медленное движение от моей коленки вверх. Я напряглась и даже перестала дышать. Конечность ледяного скользнула мне на талию и притянула ближе к нему. Отвернуться или отодвинуться я не имела возможности, так как он все еще продолжал держать меня за волосы. А в следующее мгновение дракон впился в мои губы. Я зажмурилась, боясь пошевелиться. А он то целовал, то слегка покусывал. Слезы непрерывным потоком текли по моим щекам. Внезапно Валин оттолкнул меня и отошел, повернувшись ко мне спиной.

— Пошла вон! — рявкнул он так, что я подпрыгнула на месте и недоуменно уставилась на него. — Вон, я сказал!!!

Я поспешно спрыгнула со стола и стремглав бросилась наверх, в свою комнату. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Кровь стучала в висках. Я влетела в свою комнату, застав там Ширгайю, расстилающую мою постель.

— Оставь меня, — грубо приказала я. Девушка поспешно покинула мою спальню. Я подошла к столу и оперлась на него руками. Ноги отказывались держать меня. Грудь разрывало от рыданий. В тот момент я готова была даже уйти в никуда, бесконечно блуждать среди скал и снегов, лишь бы никогда не видеть Валина, не слышать его голоса, не чувствовать на себе его рук и губ. Боги, как я его ненавижу!

Спустя десять минут моя истерика пошла на спад. Я подошла к кровати и осторожно опустилась на нее, лишь изредка всхлипывая. Моя жизнь в тот момент казалась мне беспросветной, безвыходной и бесцельной. Я уже не верила, что смогу сбежать из империи ледяных драконов. Вероятность того, что я найду кого-то, кто поможет мне, была ничтожно мала. А это значит, что через два месяца я стану женой Валина. И он будет крайне усерден в получении наследника. Моя жизнь превратится в ад. Зачем мне тогда жить?

От этой мысли мне стало страшно. Смогу ли я сделать это — убить себя? Я медленно легла, прижав колени к груди. В голове одна за другой промелькнули страшные картинки — вот я с перерезанными венами истекаю кровью посреди комнаты, вот я повешенная болтаюсь в петле, а вот — захлебываюсь в ванной. Меня передернуло и все мое существо воспротивилось такому исходу событий. А еще от самоубийства меня удерживала мысль о Вэлиане. Я просто обязана была вернуться и все ему объяснить. Перед глазами возникло улыбающееся лицом мага. Как же я по нему соскучилась! И по веселому, и по злому, и по холодно равнодушному.

Из глаз снова потекли слезы, но я тут же вытерла их. Нельзя раскисать, Ириэн! Надо бороться! И тут я вспомнила про приглашение на Зимний бал и резко села. Губы мои сами расплылись в улыбке. Вот он, выход! Думаю, там я смогу сбежать. Да и Вэлиан будет на этом празднике. Жизнь сразу начала казаться не такой мрачной и безысходной, а настроение немного поднялось. Я сползла с кровати и отправилась в ванную.

Глава XXII

Кто борется, может проиграть; кто не борется, уже проиграл.

Бертольт Брехт