Когда бог был кроликом

Уже издалека была видна длинная очередь в кассы. Желающих попасть на выставку все время, что она шла, было очень много, и большинство билетов расходилось по предварительной записи; вставая в конец медленно двигающейся очереди, я была уже готова к тому, что у меня опять ничего не получится, но тут по очереди разнесся слух: есть билеты на середину дня. Так и оказалось.

— На три часа вас устроит? — спросил кассир.

— Да, конечно.

Я стояла в прохладном холле, держала в руке билет и радовалась, что сегодняшний день распланирован и занят.

В Сохо было еще тихо, и я заняла столик на улице, как делала всегда, даже зимой. В кафе как раз доставили продукты, и мимо меня на кухню провозили тележки, заставленные канистрами с растительным маслом, вином, помидорами. Эта улица всегда казалась мне скромной и работящей. На всех других алчные домовладельцы выгоняли из принадлежащих им зданий старые магазины и мастерские и ждали, когда их места займут крупные бренды, которые легко потянут заоблачную ренту. Но тут все оставалось по-прежнему. Я посмотрела налево: парикмахерская Жана была на том же месте, и Джимми никуда не делся, и «Агелуччи», слава богу, все еще здесь. Они поставляли кофе моим родителям, особый сорт эспрессо, посылки с которым из-за их аромата очень любил привозить наш почтальон. Похоже, пока этому утолку старого города ничто не угрожало. Я развернула газету и заказала двойной макиато, который здесь подавали с итальянской конфетой «бачи».

Сидя здесь, трудно было поверить, что уже скоро по утрам будет совсем темно, а потом придет долгая унылая зима с холодами, от которых моя кожа побелеет и посереет. Но еще до этого теплая осень окрасит листья в буйные, красно-золотые цвета Вермонта — места, где мы были в прошлом году.

Мы отправились луда втроем неожиданно для самих себя из Нью-Палца, куда приехали, чтобы покататься верхом, но в итоге больше гуляли пешком. По дороге в Вермонт мы взяли к себе в машину молодую женщину, больше похожую на девочку. Мы подобрали ее, потому что голосовать на обочине было не безопасно, о чем мы ей и сказали, когда она забралась на заднее сиденье. В ответ она только кивнула. Она сидела рядом со мной, держа на коленях вещи, упакованные в черный пластиковый мешок, и от нее исходил сильный отчетливый запах, словно предупреждающий: «Со мной лучше не связываться». Вблизи она показалась не такой юной, как когда стояла на обочине: глаза, скрытые полями шляпы, были жесткими и усталыми, а лицо свидетельствовало о тяжелой жизни. Она сказала, что едет отдыхать, но нам было понятно, что она от кого-то убегает. Мы накормили ее завтраком, но, кроме этого, она ничего у нас не взяла. Мы высадили ее у автовокзала и долго смотрели ей вслед. Она сказала, что ее зовут Лейси, как героиню сериала про копов. Когда она высадилась, в машине стало совсем тихо.

Наверное, я услышала крик, но не сразу сообразила, что он значит. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что что-то слышала, но не подумала, что это относится ко мне. Потом кто-то дотронулся до моего плеча и показал на включенный внутри кафе телевизор: четыре человека уже смотрели на экран. Снаружи мне было плохо видно, поэтому я встала и зашла в кафе, медленно, испуганно, не отрывая взгляда от того, что происходило на огромном экране.

Голубое небо. Прекрасное сентябрьское угро. Черный дым и пламя, вырывающиеся из зияющей дыры в стене. Северная башня, как было написано внизу.

Надо звонить Джо. Северная. Чарли работает в Южной. С ней все в порядке. Я набрала номер и попала на голосовую почту.

— Джо, это я. Я знаю, что с тобой все в порядке, но я смотрю телевизор, и мне страшно. Как там Чарли? Перезвони мне.

Он шел низко и заложил вираж, с жалобным невыносимым воем, а потом, достигнув своей цели, превратился в огненный шар, и тысячи галлонов горящего топлива хлынули вниз, по стенам, перекрытиям, шахтам лифтов. Южная башня. Твоя башня, Чарли. Твоя. Женщина рядом со мной заплакала. Опять голосовая почта. Черт! Черт!

— Чарли, это я. Я смотрю телевизор. Позвони мне, скажи, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, позвони мне. Чарли.

Телефон зазвонил, как только я отключилась.

— Чарли? — крикнула я.

Это была мать.

— Я не знаю. Я тоже смотрю. Тоже не могу дозвониться. Оставила сообщения. Да, конечно, звони постоянно. Если что-то узнаешь, позвони мне. Да, конечно, и я. Я тоже тебя люблю.

Кафе теперь было забито. Все молчали. Незнакомые люди успокаивали друг друга. Удар в Южную башню пришелся ниже, чем в Северную, и это было плохо. Может, в это время он внизу покупал газеты или зашел в туалет. Только бы он не был в своем кабинете! Только не в своем кабинете, Чарли!

Люди махали руками из окон, ждали спасения. Они высовывались все больше и больше, чтобы спастись от наползающего сзади черного дыма. Я еще раз набрала номер Джо. Проклятая голосовая почта.

— Это я. Позвони мне. Мы очень волнуемся. Не могу дозвониться до Чарли. Позвони и скажи, что он цел и здоров. Люблю тебя.