Когда бета рычит

Арабелла свернулась калачиком и попыталась отвлечься от нахлынувших на неё оскорблений. Её волчица заскулила, пытаясь вырваться, но Арабелла не отпускала её, желая защитить своего внутреннего зверя. Волчица старалась не слышать мольбы Арабеллы о пощаде. Она захныкала от пронзительных криков и отчаяния. Ничто не могло остановить эту боль, боль, вызванную её выбором бежать. «Я сделала это. Я сделала это с нами».

Волчица Арабеллы забилась в уголке её сознания. Свернувшись в клубок, она уткнулась лицом в мех своего хвоста. Она спряталась, зная, что её неповиновение привело к этому.

Стоп. Пожалуйста, остановитесь. Больше не надо. Пожалуйста.

Воспоминания об этих ударах исчезли, сменившись успокаивающим поглаживанием нежной руки и мягкими словами.

— Просыпайся, детка. Тебе приснился кошмар.

Арабелла перестала всхлипывать. Её тело дрожало от воспоминаний, кожа была липкой и холодной. Она хотела, чтобы Хейдер ушёл. Она не хотела, чтобы он видел её такой. Не хотела, чтобы хоть кто-то видел её такой.

Возможно, если она успокоится, он уйдет, оставив её с позорными воспоминаниями о своей неудаче.

Как будто Хейдер способен на такое. Вместо этого он откинул одеяло и забрался к ней в постель.

Голый!

Забудьте о притворном сне.

— Что ты делаешь? — она пискнула, отпрянув от прикосновения с его горячей кожей. Не ожидая гостя, она легла спать в футболке и трусиках, подходящем для сна наряде, если бы тот не задрался во время её кошмара и если бы очень голый мужчина не подумал вторгнуться в её личное пространство.

— Обнимаюсь, — объявил он, не давая ей уйти. Обвил её рукой и притянул обратно в обжигающее тепло своего тела.

Как бы ей ни нравилось, она знала, что не может себе этого позволить.

— А где твоя одежда?

— В другой комнате.

— Но почему? — пробормотала она.

— Да ладно тебе, детка. Потому что я, конечно, не могу в ней спать.

— Ты спал в соседней комнате? — Где? Диван явно не был достаточно длинным для его высокой фигуры.

— Ну да. А как ещё я могу охранять тебя?

Конечно, он остался только из чувства долга, но это не объясняло его присутствия в её спальне.

— Как ты сюда попал? Я знаю, что заперла дверь спальни.

— Да, насчёт этого, я не могу поверить, что ты заперлась от меня! — Он казался более чем просто обиженным.

Судя по сломанному дверному косяку, это не стало большим препятствием.

— Вижу, это тебя не остановило.

— Только потому что услышал, как ты плачешь. Плохие сны?

Преуменьшение.

— Можно сказать и так.

— И часто ты их видишь?

— Только с тех пор, как сбежала. — Очевидно, страх быть пойманной привёл к тому, что она вновь пережила свой последний неудачный побег.

— Бедная малышка, — пробормотал он, потеревшись щекой о её волосы.

К удивлению Арабеллы, она даже не чихнула. Возможно, из-за тройной дозы антигистаминных, которую приняла перед сном.

— Теперь я в полном порядке. Ты можешь идти. — Прежде чем она совершит какую-нибудь глупость, о которой потом пожалеет, например, потерётся в ответ.

Он крепче прижал её к себе.

— Я никуда не пойду.

— Но… — То, что Арабелла хотела сказать, было потеряно и забыто, когда его губы коснулись её затылка.

По всему её телу пробежала дрожь.

— Но что, детка?

Действительно, что? Она попыталась собраться с мыслями. Это было неправильно — даже если казалось правильным.

— Тебе не следует здесь находиться. — Он не должен быть здесь голым и соблазнять её, делать то, от чего ей следовало воздержаться. Такие вещи, как сдвигание попки ближе к нему, ближе к твердому давлению его возбуждения, которое вызвало ответный влажный жар в её лоне. Или, например, повернуться к нему лицом, чтобы она могла поцеловать его и вернуть безумную страсть, случившуюся ранее.

Ей так много всего хотелось сделать. И так много причин не делать этого.

— Теперь я в порядке. Ты можешь вернуться на диван или на пол, или туда, где ты спал. — Голый. Ей действительно нужно было перестать думать об этом.

— Нет.

— Что значит «нет»? — Ей не сразу пришло в голову, что она не ведет себя кротко и не успокаивает его. Она задавала вопросы и требовала. А он не кричал и не бил. Но вместо этого… обнюхивал.

— Нет, я не оставлю тебя ни сейчас да и, возможно, никогда. Знаешь, ты действительно очень милая. — Он сжал её в объятиях. — И ты очень вкусно пахнешь. — Он обнюхал её волосы, его теплое дыхание вызывало дрожь, которая сотрясала всё тело Арабеллы и заканчивалась между ног.

Она пыталась понять смысл его слов, даже когда он пытался украсть у неё все разумные мысли нежными ласками. Ей удалось пробормотать:

— Я не готова к этому. Для тебя. Это слишком рано. Слишком. — Хейдер ошеломил её не только возбуждением. Казалось, он обещал ей будущее, которое, если оно действительно было, она хотела бы иметь. Он предлагал ей защиту, такую, которая могла бы уберечь её от боли. Он также призывал её быть самой собой, постоять за себя.

И что касаемо части, где стоит постоять за себя, не позволю ему диктовать — даже если его член кажется соблазнительным — когда и как он будет спать в моей постели, со мной.