Когда бета рычит (ЛП)

Она должна вырваться из этого состояния. Взять себя в руки. Теперь, когда Гарри умер, она не могла испытывать вожделение к каждому сексуальному парню, которого встречала. Её одинокое тело — с его затянутой паутиной памятью о чувственных удовольствиях — должно подождать, пока она не сможет жить открыто, будучи хозяйкой по собственному выбору. Хозяйкой собственного тела.

«Даже если его мастерство перевернёт мой мир».

Вздох. Тут уж ничего не поделать.

Или постараться не обращать на него внимания.

— Я вижу, ты серьезно думаешь об этом. Почему бы не сделать это реальностью? Мы могли бы быть в квартире меньше чем через пять минут.

Решительный блеск в его глазах говорил о том, что это может занять всего четыре минуты. Три, если он действительно будет настаивать.

У неё почти возникло искушение сказать ему, что она ещё успеет его увидеть. К счастью, здравый смысл — также известный как пояс целомудрия в её сексуальной жизни — заставил её сказать:

— Я не буду связываться с тобой.

— Это твой ответ из-за аллергии? Потому что я готов её игнорировать.

— Моя аллергия — хорошая причина, но не самая важная. Связываться со мной слишком опасно и… — не успела закончить эту фразу.

Хейдер двигался слишком быстро, чтобы она могла его остановить, особенно учитывая, что он сделал это неожиданно. Он закрыл ей рот поцелуем!

В своей прежней жизни Арабелла могла предвидеть и защитится от кулака или пощечины, да даже удара ногой. Но Хейдер ничем не выдал своих намерений, если только напряженность в его янтарных глазах ничего не означала. Он проскользил по кожаной скамье, как будто та намазана маслом, пока не вторгся в её пространство и не запечатал следующее её слово губами.

Он заставил её замолчать поцелуем. Красивым, мягким, сексуальным и чувственным поцелуем. Осознание того, что она не сделала ничего, чтобы остановить его, стало даже более удивительным, чем горячее удовольствие от его прикосновения.

Больше.

С того момента, как он прикоснулся своими губами к её, она перестала думать. Только одно имело значение. Больше. Больше его самого. Ещё.

В этот момент правильное и неправильное перестали существовать. Опасность и неуместность, даже аллергия отодвинулись на задний план перед напором его рта, заставившим её губы раздвинуться и запульсировать от наслаждения.

С искусным мастерством он оживил её чувства, держа в своих объятиях и покусывая за нижнюю губу.

Но этого было недостаточно. Я хочу большего.

Как и он сам. Он затащил её к себе на колени, или она сама на него заползла? Разве это имело значение? Это ещё больше их сблизило. Тепло его тела сливалось с её собственным. Надоедливое раздражение и щекотка от того, что их тела, всё ещё одетые, трутся друг о друга.

Насколько лучше было бы, если бы эти слои исчезли. Тогда они могли бы прижаться друг к другу, кожа к коже.

Увы, пока только их рты соприкасались, а дыхание смешивалось. Мягкие звуки перемешались, и сущность

Хейдера окружила Арабеллу.

В комнате появился кто-то ещё.

Грррр.

Чужое вторжение было встречено угрожающим рычанием, низким рёвом, от которого задрожали ребра.

Арабелла резко обернулась и оскалила зубы так быстро, что даже не сразу поняла, что произошло. Угрожающе прищурив глаза и скривив губы, она посмотрела на собеседника.

Официант, судя по запаху, настоящий тигр, и глазом не моргнул.

— Ваше шампанское, мэм.

— Ты можешь взять свое шампанское и… — она чуть не сказала «засунь его туда, где никогда не светит солнце».

Почти.

Ей не следовало даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы начать говорить.

Хорошо, что она уже сидела, иначе могла бы упасть от изумления. Что же с ней происходит?

Почему она так разозлилась на официанта? Так безумно зла на него.

Она попыталась подавить свою злость, тупо уставившись на предложенную бутылку и бокалы.

«Брось их ему в голову».

Она знала этот коварный шепот. Но никак не ответила. Была слишком занята тем, что сжимала руки, чтобы ничего не натворить.

Хейдер поцеловал её в шею. Сквозь дрожь во всем теле она услышала, как он сказал:

— Просто поставь всё это на стол, приятель. И в следующий раз не подкрадывайся к моей малышке, когда она занята. Она может выглядеть милой снаружи, но у неё есть злобная сердцевина, и она может сделать тебе больно.

Он сказал это с улыбкой, и она могла бы подумать, что он смеётся над ней, но часть её была согласна с его словами. Она совсем не обрадовалась тому, что их прервали, и ей всё ещё хотелось зарычать на официанта.

«Даже если мне и следовало бы его поблагодарить».

Он прервал мгновение безумия. Теперь, когда к ней вернулась ясность, она могла проанализировать случившееся и позволить себе по-настоящему ужаснуться.

Ей не следовало целоваться с Хейдером в ресторане, полном народу. Чёрт возьми, она вообще не должна была его целовать. Они едва знакомы. Она для него всего лишь работа. Он её не любит. Его единственная причина быть с ней — это защита. А как насчет её аллергии? А как насчет них самих? Она ни разу не чихнула во время их поцелуя. Может быть…

— Апчи!