Когда бета рычит

Арабелла пальцем поманила его к себе. Забраться обратно в постель и попытаться отвлечься от мыслей о погружении своего твердого члена в её сладость, или принять действительно холодный грёбаный душ — в то же время давая работу рукам, чтобы сдержать свое обещание не требовать секса с ней, прежде чем она будет готова?

Он выбрал чистую пытку. Он снова залез к ней в постель.

Прозвучало ли это «Ох-х», вырвавшееся у него, когда она прижалась к нему, очень мужественно? Нет, и его кот тоже не очень-то поддерживал, плюхнувшись на спину, подняв лапы вверх, высунув язык и притворившись мертвым.

Чёртовски смешно.

Но это правда. Это может убить его, когда Арабелла так близко, а он пообещал не настаивать на близости. Но как он мог отказать, когда она спросила:

— Ты будешь спать со мной и избавишь от кошмаров?

Когда её ягодицы прижались к его паху, он издал скорбное второе «Ох-х», но использовал эту пытку как укрепляющее упражнение, всё время думая: «Моя женщина, моя», — пока держал её в своих объятиях.

Глава 16

Как приятно.

Больше, чем приятно. Просыпаться в объятиях мужчины, с которым чувствуешь себя защищено, а не напряженной и раздраженной, оказалось удивительно.

Хейдер великолепен.

Какой мужчина откажется от своего удовольствия, хотя наверняка чувствует её сексуальный интерес? Хейдер так сделал. Хотя он мог бы позволить своей очевидной эрекции потереться об неё, но не стал делать ничего подобного.

Ничего.

Совсем.

Он не давил на неё, идиот. Однако он действительно мучился от того, что могло произойти. Её разум не помогал, вспоминая наслаждение, которое он ей подарил. Наслаждение, которого хотелось ещё много раз, потому что единственный оргазм от его рук действовал как наркотик. Получив его, она захотела большего.

«Я хочу Хейдера».

«Он наш».

Отклик в душе перестал удивлял Арабеллу так сильно. Казалось, какая-то дремлющая часть её существа зашевелилась. После стольких лет ей просто нужно набраться терпения. Дать своей волчице время вылечиться и привыкнуть.

Темнота в комнате противоречила красному сиянию цифр на часах.

— Как так вышло, что в семь тридцать утра такая кромешная тьма? Обычно я вижу прекрасное утреннее солнце.

От поцелуя в затылок у неё по спине пробежала дрожь. В отместку она поерзала, вознагражденная стоном, когда горячий, как расплавленная сталь, член прижался к её попке.

— Вчера, когда мы были на ранчо, я велел повесить плотные шторы.

Она замерла. По какой-то причине предположение Хейдера, что он будет спать с ней, задело Арабеллу. Неужели она так предсказуема? Неужели ничему не научилась? Хуже того. Он угадал правильно.

Они спали вместе, и хотя у них не было секса, она определенно позволяла ему свободно обращаться со своим телом.

«Чёрт, я бы занялась с ним сексом, если бы он на меня надавил».

Но дело не в этом. Как он смеет быть настолько самонадеянным, что заранее предвидит то, что должно произойти естественным образом со временем, когда мужчина и женщина лучше узнают друг друга?

— То есть ты предполагал, что будешь спать здесь?

— Конечно. Я твоя пара, даже если ещё не заявил на тебя права. Где же ещё мне быть?

— На диване.

— Но он короткий.

— А как насчёт твоей собственной квартиры?

Она скатилась с кровати, поднялась на ноги, не обращая внимания на его вопрос:

— Ты куда, детка?

— В душ…

— Потрясающе.

— Одна.

— Там хватит места для двоих.

Она развернулась, высоко подняв подбородок, и хотя брошенный ею вызов казался не особо убедительным от недостатка практики, всё-таки дерзко проговорила:

— Я собираюсь принять душ одна. Сама. Только я. Или ты опять проявишь напор и не дашь мне свободного пространства?

— В чём дело, детка? Почему ты так злишься?

— Ты слишком торопишься, слишком давишь. Мне нужно немного пространства. Без тебя. — Она почти взяла свои слова обратно, глядя на его удручённое лицо.

После этих слов Арабелла напряглась, ожидая увидеть, что она наконец смогла пересечь черту.

Сумасшедший лев рассмеялся:

— Будь я проклят! С каждым днём ты становишься всё более и более независимой. Эта твоя новая уверенная сторона так сексуальна, детка.

— Правда? — Каким-то образом ей удалось задать вопрос, но она всё равно смотрела на него с недоверием.

— Суперсекси. Заставляет меня гореть, как в аду. Как думаешь, я смогу уговорить тебя надеть полицейскую форму? Может, поиграем с наручниками.

Жар на щеках Арабеллы не имел ничего общего со смущением, всё дело в возбуждении, заставляющем её пульс учащённо биться, поскольку она могла так легко — и озорно — представить то, что он предложил.

Он шагнул к ней. Она сделала шаг назад и вытянула руку.

— Остановись прямо здесь. Я серьёзно. Мне нужно побыть одной. — Потому что если он сейчас не уйдет, они окажутся в постели, возможно, до конца дня. Арабелла открыто признала, что ей не хватает сдержанности рядом с Хейдером.