Кофе в сентябре

Скатерти с ручной вышивкой, привезенные давно мне в подарок из других стран. Подносы, которые я выуживала на блошиных рынках. Сухоцветы, в том числе обожаемая мной лаванда. Все это – я. На правах хозяйки можно позволить себе такую роскошь – расставить по периметру все, что действительно любишь.

Часто вещи мне дарят гости. Особенно когда понимают, что приходят в последний раз. Так бывает, когда человек находит то, что давно искал. Мое уютное убежище ему больше не нужно, потому что он создает его внутри себя. Тогда такой гость приходит, топчется на пороге, словно подросток, смущается, нервно хихикает и дарит. Что?

Кружку. Форму для выпечки. Специи, сохранившие горело-пряный запах далеких от этого кафе мест. И даже мебель. В первый раз, когда один из гостей принес стул, кажется, видевший еще революцию, я опешила. Потом привыкла.

Все эти вещи остаются здесь. Они полноценные работники кафе, потому что вместе со мной помогают найти дорогу потерянным в жизни гостям. Давайте на примере расскажу – обещала же.

4

Первое, что привлекло в этом госте мое внимание, – реакция на одну из моих любимых кружек. Знаете, как бывает? У вас их миллион, все с полки выглядывают приветливо, нарядные, как дебютантки на балу. А рука тянется в лучшем случае к двум–трем самым любимым. И у меня такая была. Цвета некрепкого кофе с щедрой долей молока. В коричневого оттенка горох.

И что-то в этой чашке округлило его глаза до размеров, наталкивающих на мысли о скорой и моих небольших умениях оказывать первую помощь.

Он оставлял ощущение потерянности. Пока шел к столику, все время оглядывался и сверлил взглядом эту кружку. Скажу честно, я начала переживать за ее сохранность. Даже за свою.

Я тихо подошла к нему, чтобы предложить один из видов кофе. Мало того, что он на меня даже не взглянул, так я и рот не успела открыть. Уверенно, пусть и с блуждающим взором, он заказал эспрессо и стакан воды. Все сухо, по делу – четкие указания и отсутствие эмоций. Знакомый типаж.

Аккуратно поставила перед ним чашку с терпким кофе. Легкая кислинка и привкус утра из далекого детства – едва заметное, неуловимое послевкусие ягод.

Сразу и не различишь. Но его акварельность умеет проникать в самое сердце. Будить то, что давно убрано в темные кладовые, в «тещину комнату», закрыто на ключ.

Он даже не сразу заметил, что перед ним стоит напиток. Запах постепенно пробирался в его нутро, раскрашивал его монохромную реальность. Открывал замки, смягчал линии.

– У вас там чашка в горох… Знаете, она мою бывшую жену напомнила. Ну, не сама чашка, а рисунок. Жена безумно любила гороховый принт. Мелкий, крупный, на одежде, посуде. Меня иногда с ума эта ее любовь сводила, шутил, что однажды проснусь с Принцессой на горошине, а не с любимой. Помню, она купила длинное бежевое платье, а на нем горох этот огромный коричневый. У нас тогда проблемы уже были, и я себе язвить часто позволял. Ну и спросил: «Что это за парад советской моды? Решила одеваться, как старушка?». А она, обычно язвившая в ответ или молчавшая, подняла на меня темные уставшие глаза. И сказала одну фразу: «Я подаю на развод». Все, больше после этого она со мной не разговаривала до заседания суда.

Я смотрела на него и понимала, что сейчас внутри него один за другим мелькают слайды прошлой жизни. Случайное знакомство. Первый паршивый кофе в студенческой столовой, выпитый вместе. Дрянная снятая квартирка, первые работы, успех в карьере, свадьба. Взрослая серьезная жизнь. Именно она съела в них чтото важное, нагрузила проблемами с таким воодушевлением, что они стали думать, что кроме проблем и не существует ничего.

Потом все рассыпалось. Разбежалось горохом в разные стороны. Она, скорее всего, нанизала эти горошины на нить новой жизни. Он остался в том же дне, где было это длинное платье в коричневый горох. Финальные титры, счастливого конца не предвиделось.

Он держал эту чашку удивительно бережно. Пальцами отстукивал по столу все невысказанное. Лаконично поблагодарил и вышел.

Он приходил ко мне несколько раз. В самый последний я заметила, что счастье из его глаз рассыпается по моей кофейне, стучится об пол и столы, звенит и наполняет пространство.

Наверное, он понял, что жемчуг тоже похож на горошины, драгоценные бусы всегда можно починить, если приложить к этому усилия – или решиться наконец на то, чтобы открыть неизведанные для себя «жемчужины».

5

Почему именно кофейня? Давайте зайду издалека.

Я всегда воспринимала жизнь как мелодию собственного сочинения. Разные этапы жизни – разные громкость, темп и настроение. И инструменты, само собой. Я играла. Создавала мелодии. Иногда в прямом смысле, отводя душу на пианино. Восемь лет музыкальной школы – классика образования моего детства. Знакомо?

А, на вашем детстве остался незабываемый отпечаток клавиш аккордеона? Сильно.