Кофе со льдом

— В техническом туннеле недалеко от станции Найтсгейт. — Маркиз наконец отмер и сделал шаг вперед, затем другой — очень медленно. В комнате будто стало темнее. — Там же была обнаружена пропитанная хлороформом тряпица. И скажите мне на милость, дорогая невеста, что я должен был подумать? К дежурным по станции подбегает возница, крича, что он якобы видел Душителя с очередной жертвой, и передает загадочное «послание для детектива Эллиса». А в полдень упомянутый детектив бесстрашно заявляется ко мне с сообщением, что вас, Виржиния, скорее всего, похитили или даже убили — и передает мне вот эту трость. Вы представляете, какого труда мне стоило не свернуть ему шею в ту же минуту?

Я опустила взгляд.

— Эллис тут ни при чем. Он не виноват.

Шаг, другой, третий, и трость с глухим, обреченным стуком легла на стол — как крышка на гроб. От неожиданности я прикусила губу.

— Вот именно, Виржиния, — без всякого выражения произнес дядя Рэйвен. — В этом случае виноваты были вы и только вы. Необдуманный риск всегда влечет за собой трагические последствия. И не только для вас, Виржиния, но и для тех, кто так или иначе связан с вами, — он так же неторопливо обогнул стол, направляясь ко мне. — Рискуя собой, вы несете ответственность за благополучие тех, кому вы дороги. За их жизни… и чувства, — дядя Рэйвен стоял уже вплотную ко мне, и никакими правилами этикета нельзя было это оправдать. — Если бы вы знали, что я пережил за эти два дня…

Я не выдержала и обернулась:

— Дядя Рэйвен, я действительно очень сожалею, что… — и потеряла равновесие. Пошатнулась, наступила на больную ногу, не смогла сдержать вскрик — но дядя Рэйвен успел поймать меня до того, как я упала.

Поймал — да так и прижал к себе, стиснув так, что едва можно было вздохнуть.

— Что вы там делали, Виржиния? — спросил он тихо. — Рано утром, одетая, как провинциальная вдовушка. Если кто-то вас шантажирует, принуждает к чему-либо…

— Нет! — испугалась я и поспешила опровергнуть догадку. — Клянусь, меня никто не вынуждал никуда ехать, я сама решила.

— Тогда почему?

Я не видела выражение его лица, но от одних мучительно-напряженных ноток в голосе у меня сжималось сердце. Дядин сюртук источал слабый запах бхаратских благовоний — пыльно-пряный, щекочущий. Щеку царапала грубоватая вышивка; черное на черном, практически неразличимый узор, разглядеть который можно лишь с расстояния вздоха — или кончиками пальцев.

Так же, как и истинные чувства маркиза.

— Я не могу сказать, дядя.

— Вы не собирались никуда ехать, когда я покидал особняк.

Он уже даже не спрашивал.

— Нет.

— Эта встреча была назначена на утро?

— Нет, — я запнулась, но все же ответила честно. — Не спрашивайте, прошу вас.

— Могла ли эта встреча нанести ущерб вашей чести и репутации?

— Дядя Рэйвен! — не выдержала я и оттолкнула его, буквально рухнув в кресло. Ногу прострелило резкой болью.

Маркиз глядел на меня сверху вниз, но в глазах его было столько мучительного понимания, словно это он стоял коленопреклоненный, а я прижигала протянутую руку раскаленной кочергой.

— Значит, могла, — криво улыбнулся он. — Виржиния, скажите мне откровенно — вы влюблены?

В первую секунду я даже не сумела полностью осознать смысл вопроса, а потом испытала огромное облегчение.

Лгать не придется. Можно сказать правду, и дяде эта правда понравится.

— Нет, клянусь вам. Если мной и овладела какая-либо страсть, то это… — я запнулась, соображая, как лучше выразиться. — …пожалуй, наследие леди Милдред.

Незримая тень, омрачавшая взгляд дяди Рэйвена, растаяла, как снег под летним солнцем.

— Любопытство и авантюризм.

— Верно, — согласилась я и коснулась его руки, холодной, как лед. — Конечно, это был рискованный и неразумный поступок, нашептанный жаждой перемен, романтичностью, усталостью от официоза… Небеса знают чем! Пожалуй, среди белого дня я не отважилась бы — голос разума не молчит, но тогда, после случая со змеей и долгого, долгого дня на меня как помрачение нашло. Я осознавала, что поступаю неосторожно. И слава святой Роберте, что мне хватило предусмотрительности захватить с собою нож и револьвер, — холодея, произнесла я и поймала взгляд дяди Рэйвена, чувствуя необъяснимую вину. — И, боюсь, не жалею о том, что поступила именно так. Ведь если б я не попросила возницу проехать мимо станции, как поступала всякий раз в последнее время, то кто знает, сколько бы еще Душитель убивал безнаказанно? А тот мальчик… тот, что живет сейчас в этом доме, в гостевой комнате… Его могли бы и не успеть спасти.

— Ваша жизнь, Виржиния, важнее для меня, чем жизни десятка таких мальчишек, — сухо откликнулся дядя Рэйвен. Кажется, мой сбивчивый монолог не только развеял тревоги… но и парадоксальным образом рассердил его. — Вижу, вы всеми путями пытаетесь увести меня от главного — куда и зачем вы ездили той ночью. Возница рассказал, что кэб нанял высокий мужчина с иностранным акцентом, скрывавший свое лицо. Полагаю, что я как ваш жених, моя леди, имею все права знать о других мужчинах в вашей жизни.

Я вспыхнула.

— Дядя Рэйвен, ваши шутки уже перешли грань!