Кофе с перцем

На работе Губарев порыскал по Интернету и узнал о Васине немало любопытного. Если составить список его врагов, то туда следовало бы отнести добрую половину Союза кинематографистов. Складывалось впечатление, что Васин — любимчик фортуны. Он дружил со многими известными зарубежными режиссерами и артистами, его часто приглашали в жюри международных фестивалей. Он много снимал. Естественно, что при таком раскладе завистников у Васина было немало. Кроме того, режиссер вел себя так, как считал нужным, руководствуясь только собственными целями и амбициями. У одного он отобрал здание кинотеатра и оборудовал его под развлекательный центр с игровыми автоматами и боулингом, у другого — перехватил проект фильма об истории кадетских корпусов, у третьего — отобрал престижную премию. Когда жюри российского фестиваля «Балтийские ночи» раскололось: одни хотели дать главный приз молодому режиссеру Петру Пономареву за фильм «Оправданный риск», посвященный жизни тинейджеров, а другие — «маститому и заслуженному» Роману Толкачеву за патриотическую сагу «Будни заставы», то Васин, как председатель жюри, склонился на сторону старейшего, опасаясь в ближайшем будущем конкуренции со стороны молодых, как ехидно написала в своей статье одна зубастая критикесса. Пономарев все равно получил свое: немецкие кинематографисты предложили ему снять ленту о проблемах наркоманов. Но в своем интервью молодой режиссер в открытую сказал о мафии в среде кинематографистов: «Это — закрытый клан со своими традициями и привычками. По своей законспирированности и кастовости он ничем не уступит знаменитым сицилийским родам. Горе тому, кто решится нарушить сложившуюся иерархию и бросить вызов „донам“. Его попросту сожрут. Не поморщившись».

Губарев оторвал глаза от экрана и посмотрел в сторону. За всеми этими строчками вставали конкретные судьбы конкретных людей. Обиды, эмоции, разрушенные надежды. Могли кто-то из них придумать план мести и пойти на отчаянный шаг? Теоретически мог. А практически? Майор с шумом вдохнул и выдохнул воздух. Доказательств никаких. Сплошное топтание на месте! Интересно, Васин всегда был акулой и сволочью или таким его сделала жизнь? Губарев, просматривая Интернет, наткнулся на описание детских лет Васина. Отец занимал видный пост в Союзе художников, мать — поэтесса. Знаменитая семья, которой многие завидовали и восхищались. Безоблачное, счастливое детство. Как сегодня бы выразились, в полном шоколаде. Так… юность… учеба во ВГИКе. Среди однокурсников есть люди, ставшие впоследствии известными и популярными. А вот… любопытный факт! Оказывается, Васин учился вместе с печально знаменитым олигархом Брусиловым. Надо же! Страна потеряла режиссера, а приобрела ворюгу и кровопийцу. Какие пируэты порой выделывает жизнь!

Губарев набрал поисковые «позывные»: «Васин. ВГИК» и стал внимательно читать раскрытую информацию. И вновь всплыла фамилия Брусилова, который в те годы отчаянно конкурировал с Васиным. Брусилов хотел быть первым. Но на всех этапах Васин обгонял его. В студенческой среде ходило следующее шутливое изречение: «Если нет Брусилова, где его искать? Ответ: позади Васина». Дипломная работа Васина получила первое место, Брусилова — второе.

Губарев решил переключиться на Брусилова. Просмотреть информацию, относящуюся к его молодым годам. В глаза бросилась большая статья из английской газеты «Индепендент тайме». Перевод. «Известный стальной магнат Брусилов в юности мечтал стать режиссером и снимать фильмы о воинах-пограничниках. Но его мечте не суждено было сбыться. Во время учебы в пропагандистском ВГИКе он испытывал на себе давление со стороны „золотых мальчиков“ из элитарных семей, одним из которых был Георгий Васин, ставший впоследствии известным режиссером и видным чиновником Союза кинематографистов. О своих студенческих годах Брусилов вспоминает с горечью: „Тогда я понял: одних способностей маловато, чтобы пробиться в этой стране. Нужны еще связи и возможности. Я испытал настоящий шок, когда осознал, что меня всегда будут обходить на повороте только потому, что я — никто. У меня нет влиятельного папы и популярной мамы. Эта мысль, что отныне я должен всего добиваться сам, произвела революционный переворот в моем сознании. Я понял, что я могу рассчитывать только на себя“.