Кофе от баронессы Кюцберг

– Это ненадолго, свободу не шибко он ценит, – сказал подошедший к ребятам Иван Романович, который покинул гостей и вышел пообщаться с молодёжью. – Лука только красиво говорить о свободе умеет, – продолжил он, – у меня такое мнение о нём создалось, что он хочет перекрыть своими ходками в тюрьму, отбытый стаж Захара. Он как – то ершился, перед второй судимостью, которую запросто можно было избежать. Кричал; «что тюрьма для него дом родной», а кому это интересно? Я понимаю, был бы он медвежатник или программист талантливый, и чистил банки да ювелирные магазины. Но у него о ума не хватит на выучиться на такие профессии. Поэтому попадал он всегда только за элементарную ерунду. За такие преступления попадают по нескольку раз, только люди, у которых извилин в голове не хватает. Он по жизни такой, как и его братья. Колька только у них серьёзней был. Я бы сказал, он у них угрюмый был. Увалень такой, двухметрового роста, но спокойней братьёв.

– Ростом они все удались, – сказал Колчак, – а Луку я до конца так и не понял. Стремление к правильной жизни у него есть но, иногда слушая его, я понимал, что он толковые мысли говорит, а сам – то он всё наоборот делал, как бы назло себе. По лагерной квалификации он нормальный парень. Ладно, пацаны допивайте и пойдём до площади Победы прошвырнёмся. Посмотрим, как цветная молодёжь там отдыхает.

– Устраивайся Вовка быстрее на работу, – посоветовал ему Иван Романович, – а появится возможность, непременно женись. Семья ко многому обязывает. Иначе в такой водоворот можно угодить. Не забывай, что поначалу милиция пасти тебя будет со страшной силой, и все происшествия у нас в округе будут стараться списать на тебя. Это у них методы работы такие. А будешь работать, и появится у тебя семья, они от тебя отстанут со временем, ты их сам не заметно к этому приучишь.

– Понимаю, я это всё Иван Романович. Для меня главное тормоза, чтобы исправно работали. За бакланку мне некрасиво будет в зону заезжать, а больше мне ничего не грозит. Я законы хорошо изучил – ответил Колчак.

– Вот и прекрасно, иного я от тебя и не думал услышать, – одобрил Вовкину позицию дядька. – Я мешать вам не буду, отдыхайте без меня, а я пошёл к гостям.

Когда ребят покинул Иван Романович, они все встали и пошли к обелиску, где постоянно тасовалась молодёжь и отдыхали пенсионеры. Это было живописное место в центре города, усаженное плодовыми деревьями и цветами. Посередине площади стоял памятник погибшим воинам, с высокой и большой чашёй, откуда игриво показывалось пламя вечного огня. А с боку его через дорогу была возведена мемориальная композиция громадных размеров. Проходя мимо двух девушек сидевших на лавке, Колчак после выпитой водки осмелев, сказал девушкам:

– Девушки вам сапоги итальянские женские по дешёвке не нужны?

– Нужны очень будут скоро, – ответила девушка в очках, – давайте вашу визитную карточку?

Колчак внимательно вгляделся в девушку и без особого труда узнал её, – это была Полина. Вторую девушку он тоже знал визуально, так, как она училась с ним в одной школе, но на класс старше и звали её Танька Буслаева.

Колчак порылся в карманах в поисках отсутствующей у него визитки и вытащил из кармана брюк ключи от дома, которые протянул Полине.

– Вот возьмите визитку? Вход для вас свободный и в любое время.

От такой наглой и оригинальной визитки, она резко откинулась на спинку лавки, а Буслаева ей на ухо стала, что – то нашёптывать.

– А где я сапоги там найду? – спросила Полина.

– Как станете моей женой, так и сапоги появятся, – сказал Колчак.

– Вы меня за сапоги хотите купить? – мило улыбаясь, спросила она.

– Я бы и волосы вам свои отдал, но у меня, их нет, – ответил он, пригладив рукой лысину на голове.

Полина Колчака помнила и разговаривала с ним добродушно без чувства боязни.

– Волосы не самое важное, главное то откуда растут они, – сказала она. – А вы какой – то не завидный жених, никакой романтической лирики, – шутила она. – Вместо того, чтобы предложить руку и сердце даме, вы предлагаете сапоги и волосы.

– Эпоха дефицита прошла, но цены выросли, вот и предлагаю дорогой товар бесплатно. Хотя на волосы спрос остался, их в парикмахерских скупают на парики, – это уже кризис, – ответил он ей. – Я вот свои шелковистые волосы продал за тысячу, теперь летом со сквозняком буду ходить.

– Когда сквозняк у вас пройдёт, тогда и приходите, поговорим о сапогах? – смеясь, сказала она.

– Ловлю на слове Полина, – посмотрев на часы, сказал он, – и они с парнями отошли на два шага от лавки.

– Надо же не забыл меня, – зарделась Полина.

Вовка не стал смущать её дальше, посмотрев ещё раз на часы, обратился к друзьям:

– Пацаны, мне пора домой, с родственниками надо ещё пообщаться, – переминаясь с ноги на ногу, сказал он, – вы меня извините, но я пошёл?

Он попрощался за руку с каждым и развернулся в сторону своего дома. Проходя мимо лавки, где сидела Полина, Вовка, помаячил ей рукой, давая понять, что вторая встреча с ней неизбежна. В ответ она послала ему улыбку, в которой он заметил замаскированный испуг.