Кофе готов, миледи

– Уже составляю опись, – пробурчал жующий помощник. – Старосты дальних деревень, собаки, подчищают церковные и доходные книги. И некоторые управляющие его сиятельства графа воду мутят, как заразу сплетни разносят, что б мне старые подоходные списки подсовывали. Но можешь не сомневаться, если все продать – и внукам хватит. А если с головой управлять – праправнуки о своих детях смогут не беспокоиться.

– Видно, старый граф де Кресс решил своего крысеныша подослать, чтобы лапу на ваше хозяйство наложить сразу же, без шансов вырваться, – со скрытой злостью пошипела повариха. – Виконтишка до такого не додумался бы, он в старые законы рыло не сует.

– Кстати, а почему я графиня, если ребенок графа – виконт?

– Согласно воле монарха Бенеджамина Пятого, при смерти супруги любой из родовитых дворян имеет право подать прошение о присвоении титула, аналогичного своему, старшей дочери. Ввиду смерти вашей добродетельной матушки и дальнейшими хлопотами вашего батюшки, вам присвоен титул графини, – ответил дворецкий, принимая из рук подскочившего поваренка тарелку с мятным соусом.

Хм-м-м…

– Даже не думай, – пресекла мою мысль Берта. – Коли у дочери титул выше, то и ухажёры получше будут – батька всяко в большем выигрыше. Элита к элите. А радости тебе с этого титула был бы гулькин нос, коли б не новая королева. Граф-то, не будь дурак, не о барышах пëкся и не о высоком родстве, а о тебе, несмышленке – заберет внезапно Мир его душу, так ты не виконтессой замуж пойдёшь, а графиней законной. А там и весу в обществе больше, и слушают тя внимательнее.

Понятно. Не смотря на зарождающиеся женские права, никакой реальной власти титул для женщины не несет – все через отца или мужа. Потому и присвоить титул дочке не жалко, все равно ни на что не влияет, а королевская казна наверняка с этого еще и весомую копеечку имеет, как за эксклюзивную услугу.

– Зачем же мне ухажеры получше, если помолвка едва ли не с моих пеленок заключена? – тяжело вздохнула я.

– Ну а вдруг бы ты стала вдовой еще до замужества, – чуть цинично усмехнулась женщина. – Жизнь – она такая, придется, вон, родину защищать, так не только отца лишишься, но и жениха. Тогда перешла бы ты под опеку короны, если б сиротой осталась, али к бабке своей под юбку. А там с наследством и титулом… можно заранее подумать над формулировкой многочисленных отказов в замужестве.

– Вот и свекор твой будущий о том же подумал, раз про Григорианское соглашение вспомнил. Боится, как бы не уплыла рыбка из рук.

– А почему многим женщинам это выгодно, если можно подать прошение на алименты?

– Далеко не всякая барышня изнеженная голос подать сумеет, что б самой ходить по мэрии да заявления писать. Это бумагу готовую подмахнуть можно, а такое прошение ить самой нужно составлять, да нужным людям на показ нести. И тем самым во всеуслышание объявить, что не доверяешь будущему супругу, не считаешь его благородным мужем, способным без нареканий обеспечивать семью. К тому же, не у всякой девицы за плечами фабрики да деревни, у иных и полсотни душ вокруг поместья не наберется, не за что держаться. Оттого и меняют то, что батька с мамкой в наследственный сундук завернули, на звонкие монеты. Правда, все одно футы.

Футы считались деньгами бедняков. Мои коллеги по буржуазии полагали, что аристократам невместно даже брать их в руки, а рассчитываться за покупки чем-то меньше одного фиона – себя не уважать, даже если купить нужно коробку спичек. Поэтому для футов и ярков – совсем мелких монеток, подаваемых убогим на паперти – существовали лакеи, камеристы и личные помощники. Сами дворяне из наличности хранили фионы и только фионы, иногда – чековые книжки, но трогать деньги бедняков, и тем более деньги нищих никто не станет. А желающие бросить попрошайкам монетку просто отдавали приказ слугам и те бросали в руки просящим несколько ярков, пока их господин наслаждался своей филантропной натурой.

– Что ж, позже пришлю ему свой отказ, – поразмыслила я. – Берта, а найдется ли у нас маленькая сковорода и лишний пестик со ступкой?

– Как не найтись, – откликнулась она, грузно подымаясь с лавки. – Приходи, когда надо, всегда в шкафчике под окном твоя утварь стоять будет.

Горячо поблагодарив старших слуг за беседу, я отправилась к себе. Понятия не имею как, но пора принять решение относительно этого замужества. Или я покоряюсь, приняв лысого мудака в качестве собственного мужа, или активно начинаю искать выход.

С одной стороны, я не была юной и фанатичной главной героиней любовного романа, чтобы мне обязательно повезло избежать неугодного брака. Более того, пока я не вижу ни единого шанса разорвать помолвку, тем паче сейчас, когда в моем благосостоянии активно заинтересован граф де Кресс. С другой стороны – кто ищет, тот всегда найдет. Опускаться до отравления супруга я не стану, но никто не запрещает мне перерывать всю информацию о легальных и полулегальных способах доказать всем, что идиотам в мужьях не место.

Глава 28