Кодекс Защитника

Через минуту в пресс-центр вошел майор связи объединенной группировки в сопровождение двух вооруженных солдат. Солдаты встали у откидного полога палатки на караул, перегородив выход, а майор, скорым шагом, не обращая ни на кого внимания, прошел через центральный проход к Гарри Кисенгеру, наклонился через стол и прошептал ему на ухо несколько слов.

– Что?! – У Кисенгера глаза выскочили из орбит. – Да, вы своем уме!? Вы понимаете, что говорите!?

В зале сразу же установилась гробовая тишина. Все превратились в слух. Офицер снова наклонился к Кисенгеру и повторил свою фразу.

– Ничего не могу поделать! Чрезвычайная ситуация. Это распоряжение главнокомандующего. Приказано всех журналистов задержать в пресс-центре и не выпускать до особого распоряжения, а вам срочно явиться в штаб для получения дополнительных указаний.

Только во второй раз ему не удалось сказать это настолько тихо, чтобы его слышал только советник по делам национальностей. Из зала тут же послышались возгласы:

– Мы что, арестованы? Это неслыханно! Вы понимаете, чем это пахнет?

Кто-то, попытавшись проверить слова на практике, встал и пошел к выходу, но был бесцеремонно отодвинут назад молчаливым спецназовцем-негром.

Майор повернулся лицом к залу и прокричал:

– Господа журналисты, не провоцируйте солдат. У них приказ стрелять на поражение во всех, кто попытается выйти из пресс-центра. Просим всех сохранять спокойствие. Все это в целях вашей же безопасности. Ужин будет доставлен прямо сюда.

– Майор, скажите хоть, что случилось?

– У меня нет таких полномочий, но думаю, что мистер Кисенгер получит всю информацию и обязательно поделиться ею с вами.

Майор наклонил голову и посмотрел на Кисенгера.

– Идемте, Гарри. Генерал Джонсон приказал доставить вас как можно быстрее.

* * *

О том, что случилось нечто неординарное, Гарри Кисенгер понял сразу, как только вышел из палатки пресс-центра. Этого просто невозможно было не заметить. Над мертвым городом, там, где по идее должно было быть черно-звездное приморское небо, стояло огромное золотое зарево. И зарево это переливалось гигантскими буквами. Зрелище было фантастическим и ужасным. Буквы были непонятные – то ли иероглифы, то ли древние письмена – но они о чем-то кричали, говорили, убеждали. Уже через секунду Гарри Кисенгер поймал себя на мысли, что готов стоять и смотреть на этот свет целую вечность, пытаясь разобрать смысл этих букв, и что несмотря на то, что вокруг стояла тишина, он слышит эти буквы, эти слова внутри себя. Что-то знакомое, родное и одновременно непонятное, пугающее, строгое, было в них. Как будто лицо матери и слова отца над колыбелью младенца.

– Гарри, не смотрите туда, – сказал майор, положив ему руку на плечо. – Это может быть каким-нибудь новым оружием русских, воздействующим на подсознание. Генерал приказал вам остерегаться прямого визуального контакта со светом до выяснения его природы.

Гарри вздрогнул и с трудом отвел лицо в сторону.

– Когда это появилось? – спросил он.

– Часа два назад, – ответил майор, взглянув на часы. – И яркость света постоянно растет. Еще полчаса назад свет был как от мощного прожектора, а буквы можно было рассмотреть только в бинокль. И вот видите, что сейчас.

– Вижу! – Гарри потребовалось собрать волю в кулак, чтобы не кинуть в сторону города еще один, хотя бы короткий взгляд…

* * *

Дорога до штаба занимала от силы десять минут, но внутри броневика Кисенгер успел прийти в себя, собраться с мыслями и поэтому, когда он вошел в зал оперативных совещаний, то даже попытался шутливо поприветствовать генерала:

– Добрый вечер, Джонсон, если, конечно, он добрый.

Генерал Джонсон на шутку не отреагировал. Он взял в руки пульт от большого монитора, висящего на стене, и ответил:

– Благодарю вас, Гарри, что не замедлили явиться! У нас мало времени! Я могу начинать сеанс?

– Не за что, – ответил ему Гарри. – Да, конечно, начинайте.

Генерал нажал кнопку, и на стене загорелся плазменный экран большого монитора. На экране последовательно загорелись сначала заставка «космическая связь», потом – «идет загрузка» и, наконец на экране появилось лицо барона фон Клюге, руководителя Департамента национальностей при ООН, непосредственного начальника Кисенгера. На овальном столе, напротив Джонсона и Кисенгера стояли ноутбуки со встроенными видеокамерами. Они были хорошо видны барону фон Клюге, находившемуся в своем кабинете на другом конце света. Ну а им, соответственно, отлично был виден он.

Барон фон Клюге был одет в черный смокинг, белую рубашку с красной бабочкой и был явно нездоров. Он постоянно держал пальцы у висков и морщился, как от головной боли. Увидев своего подчиненного, он поприветствовал его, как равный равного:

– Привет, Гарри!

Не дожидаясь ответа, он обратился к генералу.

– Надеюсь, Джонсон, проблема, из-за которой вы меня выдернули на работу, того стоит. В противном случае я за себя не ручаюсь.

Джонсон кашлянул в кулак и поправил наушник в левом ухе. По залу раздался противный звук. Все поморщились.