Кодекс врача

Да уж… Сама родильница соответствовала купеческим стандартам красоты на все сто. Самых худощавых из них потом выразительно изображал художник Кустодиев. Грудь у нее тоже была соответствующих размеров – натуральный доильный аппарат. После родов, вполне естественно, увеличилась. А так как воспалилась, то масштабы были совсем уж гигантскими. Тут сцеживать даже пытаться не стоит, под это дело надо человека три с очень крепкими руками. Это по нижней планке. Так что застой, закупорка протоков, воспаление, сначала простое, потом гнойное. Это еще повезло, что только одна железа, левая, правая в более-менее пристойном состоянии.

– Тридцать девять и две, – доложил Пеккала данные термометрии.

– А что думать? Грузим на носилки, в больницу поедем. Операцию делать надо.

– Куда? – спросила хозяйка.

Судя по скудности эмоций, вряд ли невестка была ее любимицей. Или устала уже.

– К нам, на Большую Молчановку. Можете привезти ей вещи потом, чтобы переодеться. И желательно кого-нибудь, чтобы сцеживаться помогал, тоже пусть приходит. С сильными руками.

– А как же Сонечка? Дитятко мое? – наконец-то подала голос больная. Даже стонать перестала. – Я без нее никуда! Дома останусь!

– Помрешь, дура! – заткнула излияния чувств свекровь. – Кормилицу найдем.

Молодец, хорошо у нее получилось. Уважаю настоящего мастера. Хотя в таком состоянии… Я бы пока ставок на благоприятный исход не делал. Гнойное воспаление, интоксикация, сепсис… И антибиотиков у нас все еще нет. Дело с плесенями идет ни шатко ни валко, продуктивного варианта мы так пока и не нашли, зато завели на заднем дворе «звероферму», дабы заражать кроликов разной бякой и пробовать, пробовать одурения разные штаммы. По фэншую полагается потом тестировать на обезьянках, но где мы их тут возьмем?

– Давление?

– Сто на пятьдесят.

– Давай носилки, поехали.

* * *

Еще и оперировать пришлось в одну пару рук, так как первая бригада умчалась на вызов, а Моровского нет – осваивает новую подстанцию. Поколебавшись, позвал за операционную сестру Вику – она уже вполне неплохо справлялась, но опыт надо и дальше нарабатывать. Тут набор инструментов минимальный понадобится, в крайнем случае и пальцем покажу, что надо.

– Выживет? – коротко поинтересовалась Талль, когда мы усыпили родильницу.

– Прогноз не очень благоприятный, – вздохнул я. – Гнойное воспаление. Видишь, дамочка в теле, это тоже не совсем хорошо, болезни есть куда ползти. Хотя молодая, организм сильный… Может, и выкарабкается.

Сделал разрезы, поставил дренажи. Вытекло, конечно, немало. Стрептоциду не пожалел, что называется, с горкой сыпанул. А дальше посмотрим.

– Значит, тебе нравятся крупные женщины? – Вика лукаво взглянула на меня из-под маски.

Я тоже посмотрел на девушку, на ее фигуру. Мне кажется, или Талль слегка так раздалась… вширь? Особенно в районе бедер и чуть повыше. Нет, талия еще есть… Тут меня прошиб пот.

– У тебя… случаем нет задержки?

Конечно, в постели я был максимально аккуратен, но после любовных игр никогда нельзя быть на все сто процентов быть уверенным в итоговом результате. Бывает, что этот итог может сильно удивить.

– Что это вы, доктор, мокрый весь? – засмеялась Вика. – Вам промокнуть пот?

– Промокни, – покивал я. – Так что там насчет моего вопроса?

– Задержек нет, есть любовь к сайкам и ватрушкам, что делает наша повариха. – Талль вздохнула, промокнула мне марлей лоб. – Но ты тоже не расслабляйся.

Вот уж чего я делать точно не буду, так это расслабляться. И так ходишь постоянно по дощечке: слева – водоем с акулами, справа – с крокодилами. А пираньи то и дело выпрыгивают из воды и пытаются в тебя вцепиться.

Больную отвезли в палату, маленькую гнойную операционную начали обрабатывать после процедуры, а я снова пошел в кабинет – почту разбирать. Может, там еще и от графа Толстого письмо лежит? Но, увы, послание было от неизвестного мне господина Карамышева. Написано оно на восьми листах убористым, хоть и вполне разборчивым почерком. Это была песня. Можно издать для студентов как пример жалоб ипохондрика.