Кодекс ведьмы

   Почти два года оно молчало, молоко закрывало пути крови.

   Это не мешало любить мужа.

   Двое знают, как дарить радость друг другу.

   ***

   К чему всегда сложно привыкнуть, так это к еде соседа.

   Иные блюда кажутся вкусными, а иные, хоть умри, в рот не лезут. Я не пробовала жареный ячмень, что почитает вместо хлеба ячий народ. Может быть, я даже смогла бы его есть. Во всяком случае, надежда остается.

   Но вот излюбленное лакомство степных всадников, чьи земли лежат перед горами ячьих пастухов, есть я не смогла. Хотя это была разновидность творога, к которому я привыкла. Как рассказала моя подруга, чей род пришел в Зимний Город из степей, лакомство делают, вываривая кислое молоко в котле на костре. Когда молоко уварится, соскребают молочный осадок со стенок и днища котла и катают из него шарики ребятишкам на радость.

   Пригоршня этих шариков окружными путями попала и в мои руки.

   Вкус степного лакомства был неплохой, кисло-сладкий, творожный. Но вот запах...

   Подруга не могла понять, в чем дело: для неё шарики пахли детством, степью и небом.

   Для меня они благоухали молоком с навозом. Навоза было больше.

   Пересилить себя и съесть второй шарик лакомства в тот раз я не смогла. Никакие уговоры не подействовали.

   ***

   Быть ведьмой - это значит быть ведьмой.

   Просто все немного по-другому, не как у обычных людей.

   Ты сможешь пройти там, где большинство не сможет, и нежданно-негаданно сломаешься на мелочи, которую люди и не заметят.

   Где сила, где слабость - кто разберет?

   В ведьме мало изначального страха перед новым, незнакомым, а любопытства много. Частенько это заводит ее дальше, чем бы следовало. Но это такая натура.

   Она знает, что все боги ее любят.

   Потому что ее любят родители. И она их любит.

   В этом самые глубокие корни ее силы.

   ***

   Ветер пахнет по-разному.

   Иногда он несет тепло и спокойствие, иногда угрозу. Но зимою чаще всего ледяное равнодушие веет над нашей Горой, и нет ему границ, и нет пределов...

   Этот ветер врет. Он не равнодушен. Он крадет тепло, стоит лишь зазеваться. У пешего и у конного, у всякого, кто высунет нос за порог.

   Стены черного шатра спасают дом от холода. Стены и очаг.

   Телу же требуются зимние одежды. Лучше шерстяных тканей еще не придумали, даже влажная шерсть греет. Если она правильно обработана, нет зимней ткани мягче, легче и гибче шерстяной, сотканной из пуха горных коз. С путником в таких одеждах и ледяной ветер не связывается.

   Но самая теплая ткань не спасет, если потух очаг внутри.

   ***

   Люди, делающие общее дело, вольно или невольно сближаются.

   Это знает каждый.

   Когда мы привыкли друг к другу и были довольны, что нам хорошо машется руками словно крыльями, всем вместе, пришлый наставник увидел, что мы улыбаемся ему, и начал говорить.

   Облаченный в черные одежды, он встал перед нами, сидящими на полу, и сказал, что жизнь - это страдание. Что каждый прожитый день ведет к смерти. Что все бесполезно и все несчастны.

   Когда мы пришли к нему на занятия, то и не подозревали, что страдаем и жизнь наша ужасна.

   И очень удивились его словам.

   А потом наставник сказал, что только у его учения есть ключи к счастью. Которые открыли особые люди. Они, эти ключи, секретны. Только для посвященных. Но мы их постепенно узнаем, потому что он не даст нам страдать.

   Это было смешно и забавно: молодой здоровый мужчина косноязычно распинался о страданиях, уверяя, что жизнь так же черна, как и полы его одежд.

   Говорил он неуверенно, запинался и мучился в полном соответствии со своими словами о тяжестях жизни. Он пересказывал чужое и делал это неумело.

   И было непонятно, понял ли он сам, что сказал нам ровно следующее: ребята, вы все в дерьме и жутко воняете, а вода и корыто только у меня.

   Мы подумали, что всякий человек имеет право думать так, как ему заблагорассудится, слова не слушаются наставника совершенно, но, в остальном, он чудесный и ни на кого не похож. Ну, захотел человек выговориться, с кем не бывает.

   А я подумала, что махать руками лучше всего в развевающихся, свободных одеждах. И этим нужно заняться в первую очередь. Пусть они тоже будут черными, как у наставника, только в распустившихся цветах.

   Ведь разговаривать можно и без слов, всякая ведьма это знает.

   Увидит страдающий мастер, что я вся в цветочек, и поймет, что жизнь это не только чернота разверстой ночной могилы, но и цветущие полянки весной, и множество самых разных радостей, и ему станет не так печально, ведь даже странно, как такой сильный, умелый, интересный человек может думать подобную чепуху, вместо того, чтобы поблагодарить жизнь за то, что она есть, и за то, что она ему дала.

   Ведь один из самых мудрых и жизнерадостных моих друзей имеет умную голову и полностью искалеченное тело. Он лучше других понимает, что каждый день для него может быть последним - но я не видела человека более светлого. Кажется, что ум его путешествует по всей земле вместе с ветром, нет тайны, которую он не смог бы открыть, нет знания, к которому он не подобрал бы ключика. Он щедро делится этим знанием с людьми.