Кодекс Стройности. Законы Страны Стройных

Глава IV. Законы, запрещающие есть других

Закон относительности

Человек – это маленький мир.

Предводители этого мира – его желания.

Грешники – эгоистические помыслы.

Каббала

1. Наша культура приучает обращать внимание на разницу. Когда мы смотрим на человека, то сразу замечаем, старше он или моложе, богаче или беднее, толще или стройнее. Различия – это наша система восприятия, и все, что отлично от нас, мы расцениваем, как посторонние объекты. Разделяя мир на Я и не-Я, мы убеждаемся в собственном объективном существовании среди миллионов других объектов. Я знаю, что я не мой брат, не моя сестра и не сосед по площадке, я человеческое существо, отличающееся от других подобных, от животных, от растений и от неживых объектов. Когда я что-то ем, я уверен, что ем не себя, когда соприкасаюсь с чем-то, то чувствую границу между собой и чем-то внешним.

2. В то же время «самый большой грех – это грех расщепленности… считать, что мы отдельны от мира» ( Т. Марез ). В этом смысле греховность заложена в особенностях человеческого существования. Умение различать объекты и выделять себя как что-то самостоятельное помогает человеку родиться и повзрослеть. В самые первые месяцы жизни, разглядывая свои руки и ноги, мы узнаем свое тело как самый первый объект внешнего мира. И хотя временами тело доставляет неприятности, постепенно мы привыкаем к нему и перестаем пугаться. Мы принимаем, что Я и есть это тело, и границы моего тела есть мои осязаемые границы. И со стороны новорожденного принимают как что-то вполне объективное – маленький комочек живой плоти, который, вырастая, становится более или менее привлекательным объектом для других людей.

3. Тело становится проводником в земном мире, стройное гармоничное тело способствует здоровью, наилучшей адаптации и продолжительности жизни. Однако никакие телесные ощущения и даже продолжительность физической жизни не способны принести полную удовлетворенность. Особенно явным это становится к старости. Старческое тело со своими недомоганиями и возрастными изменениями как объект малопривлекательно и для самого человека, и для других. Последний выдох умирающего, последняя конвульсия предполагает, что тот, кого мы привыкли видеть в своем окружении, ушел из жизни, освободился от тела. Смерть тела в материалистическом мировоззрении приравнивается к концу. Столь печальный итог жизни среди других отличающихся друг от друга объектов связан с тем, что в нашем описании упущено что-то очень важное. Может быть, самое человеческое в человеке – его субъективность и принадлежность субъекта миру. Без этого понимания жизнь становится бессмысленной, а смерть – трагичной.

«В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей» (А. Шопенгауэр).

4. Между тем есть другая система отсчета, в которой все наблюдаемое объективно, измеряемое и взвешиваемое имеет меньшую ценность в сравнении с субъективным миром духа. Одно из самых ярких впечатляющих духовных переживаний – это возможность быть с другим человеком и вдруг увидеть, что он похож на тебя, он ничем не отличается, и, в сущности, я и он  – одно и то же.

«Когда человек глубоко понимает свою природу, он понимает, что никто в этом мире не отличается от него самого» (Т. Осе). И несмотря на массу объективных возражений, в этом есть очень достоверное субъективное ощущение истинности. Принцип (Закон) родства.