Кодекс страсти

Сара задумчиво смотрела на него, словно читая его чувства по выражению лица. Возможно, так и было. Он пытался действовать осторожно:

– Я уже думал об этом, принцесса. Мне кажется, что я хочу жениться на ней.

Сара улыбнулась:

– Правда? Это хорошо. Ты ее любишь?

Дэниел решил, что уклоняться от расспросов Сары бесполезно. Она сразу перешла к главному, подобно настоящему маленькому адвокату в зале суда.

– Да, Сара, очень люблю. И, предвосхищая твой вопрос, скажу, что, кажется, и она меня любит. Но не знаю, хочет ли она вообще выходить замуж, даже за твоего отца, если ты в состоянии поверить, что бывают такие глупые женщины. А теперь, – решительно сказал он, – оставим эту тему. Отныне предоставь взрослым самим во всем разбираться.

Когда они вернулись домой, его ожидало послание на автоответчике. Рокочущий голос декана Гриерсона попросил Дэниела прийти к нему в кабинет в половине десятого утра в понедельник. В этом не было ничего угрожающего, но, проработав в «Урбане» шесть лет, Дэниел понимал, что подобный вызов не случаен.

Он не особенно беспокоился, пока вечером не позвонил Кэролайн и не узнал, что ее попросили прийти в школу в такое же время. Ей назначил встречу декан, ведающий студентами.

Дэниел закрыл глаза и глубоко вздохнул. Кажется, собираются поднять вопрос об их отношениях. В глубине души Дэниел никогда не исключал такой возможности. Вероятно, все в школе знали, что они с Кэролайн встречаются. Школа походила на маленькую деревню, а преподаватели играли роль старейшин этой деревни. Их поступки вызывали общий интерес, который разгорался до предела, если речь шла о взаимоотношениях кого-то из преподавателей со студенткой или студентом.

Он знал об этом, но надеялся, что все обойдется или, по крайней мере, ничего не произойдет до того, как он убедит Кэролайн выйти за него замуж. Теперь он испугался, что она порвет с ним из-за ложных этических соображений или обязательств по отношению к факультету. Дэниелу не хотелось размышлять о том, что школа может сделать им обоим.

– Ты ведь знаешь, почему они хотят нас видеть, правда? – спросила Кэролайн с напряжением в голосе. – Они скажут, что ты волочишься за мной. Я же говорила тебе, что это случится, Дэниел!

– Знаю, любимая, знаю, что говорила. И теперь это произошло. Пусть так. Но если даже дело в этом, все может обернуться не так уж плохо. Они не станут потрошить меня и резать на части. Они даже не смогут меня уволить, если ты не согласишься подать жалобу. – Его голос звучал уверенно. – И не думаю, что они причинят неприятности тебе, хотя, возможно, это как-то повлияет на твою характеристику. Но зато никак не отразится на твоих оценках или на чем-то таком.

– Меня это не волнует. Нам не надо было… увлекаться друг другом до конца семестра. И они именно тебя… О, Дэниел, я не должна была это допускать.

– Эй, леди, я тоже имел к этому некоторое отношение. Ты была не одна. Или ты забыла? – сказал он дразнящим, потеплевшим голосом.

– Конечно, не забыла. – Разве можно это забыть? Она так стосковалась по нему всего за один день разлуки, что ощущала физическую боль в теле. – Что нам делать?

– Подождем и увидим. Мы делаем слишком поспешные выводы. Ты как-то сказала мне, что это единственное интеллектуальное упражнение, на которое я способен.

– Нет, я этого не говорила. Или говорила?

– Разумеется, говорила. В тот день, когда ты пришла в мой кабинет с просьбой продлить тебе срок сдачи работы. Помнишь?

По его голосу Кэролайн поняла, что он улыбается. Их первый разговор! Она вспомнила его, и ее губы сложились в улыбку.

– Помню. Ты был невероятно груб. Хорошо, я подожду и послушаю, что надо студенческому декану. Мы можем потом встретиться, или нам лучше не видеться?

Кэролайн все еще беспокоило мнение окружающих. Однако Дэниела оно не пугало.

– Пропади они все пропадом. Я буду ждать тебя в «Раддиччо» в двенадцать.

Это был один из немногочисленных ресторанов поблизости от школы, где использовались салфетки из материи, являвшийся излюбленным местом студентов для обедов с родителями и других официальных встреч.

Кэролайн мечтательно думала о постели, хотя и понимала, что слишком встревожена и способна только ворочаться и метаться по ней, когда в дверь позвонили. Она неохотно пошла открывать. В дверях стояла прекрасно одетая Мейда в серой беличьей куртке и мягкой серой юбке. Безжалостно подавив трусливое желание побежать наверх и спрятаться, Кэролайн распахнула дверь.

Смерив бывшую невестку уничтожающим взглядом от всклокоченных белокурых волос до стоптанных тапочек, Мейда вошла в дом Кэролайн, словно он принадлежал ей.

– Кэролайн, я здесь потому, что, как мне кажется, это требуют от меня правила хорошего тона. – Мейда сняла длинные серые замшевые перчатки. – Ты должна иметь возможность сделать соответствующий шаг до того, как от тебя этого потребуют.

Кэролайн давно уже перестала удивляться поступкам Мейды. Ничего не говоря, она жестом предложила Мейде войти в гостиную. Опустившись на диванчик, она сказала:

– Садитесь и расскажите мне, что, по-вашему, я должна сделать.