Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире

В аналогичном обзоре Credit Suisse выявилось, что 18 % респондентов с активами на сумму от $1 миллиона до $5 миллионов существовали благодаря семейному наследству, 50 % респондентов с размером активов, превышающим $50 миллионов уже думали о том наследстве, которые оставят сами. Сложнее было выявить глубинные мотивы, которые руководят людьми. Некоторые из тех, кто не родился с огромным состояние, осознают свои сегодняшние возможности и хотят дать другим шанс, который однажды выпал им самим. Другие, с менее альтруистичными мыслями, имеют свои подспудные мотивы, которые, впрочем, не так плохи в контексте благотворительности, как могли бы быть в других сферах, – это, например, откровенное восхождение по социальной лестнице или искупление грехов прошлого. По крайней мере, деньги уходят на хорошее дело. Когда дело доходит до крупных пожертвований, имеет смысл рассматривать тех, кто стоит по ту, состоятельную, сторону тонкой зеленой линии, как на представителей одного из лагерей: традиционалисты, квонты и члены клуба чистой радости.

Супруги Джонас относятся к филантропам-традиционалистам. Они являют собой хрестоматийную американскую историю людей, сделавших себя из ничего, заработавших состояние на собственном бизнесе и отчисляющих его часть на благотворительные проекты, которые, по их ожиданиям, действительно помогают менять мир к лучшему. Впервые, когда я с ними встретился, мне пришлось освободить путь сотрудникам Музея Гуггенхайма. Они переносили с места на место через гостиную в квартире Джонасов рядом с Центральным парком картину Пабло Пикассо. Они одолжили Музею Гуггенхайма авторскую репродукцию Джексона Поллока, которая понадобилась для выставки, а музей прислал такую замену. Это один из приятных бонусов, которыми можно наслаждаться, являясь обладателем коллекции искусства, которую вожделеют даже музеи.

Когда Джонасы продали пятнадцать арт-объектов на аукционе «Кристис» в 2005 году, это послужило основой для серьезного занятия филантропией. Среди этих пятнадцати объектов были работы величайших представителей искусства середины XX века, таких как Аршил Горки, Виллем де Кунинг и Марк Ротко. Пять лотов, выставленных Джонасами на аукционе, установили рекорд, и общая сумма от продаж составила $44,2 миллиона. Они использовали эти деньги, чтобы пополнить фонд своей благотворительной организации. «Мы подумали и решили, что искусство, которое мы коллекционировали на протяжении тридцати лет, настолько возросло в цене, что мы можем использовать его, чтобы помогать людям», – коротко рассказал мне после аукциона мистер Джонас. Они регулярно и щедро делали отчисления на различные благотворительные проекты, но после продажи предметов искусства их цель изменилась: теперь они хотели помочь гораздо большему числу людей – обязательная цель всех серьезных филантропов. Они не захотели выписывать тысячи чеков на миллионы долларов каждый год, они хотели сфокусироваться на чем-то одном и сделать так, чтобы это приносило пользу.

Джонасам предстояло определиться с областью, на которой они могли бы сконцентрировать свою щедрость. Оба супруга росли в бедности и на протяжении своей жизни периодически помогали еврейскому сообществу. Они преуспели в бизнесе. Их не мучило классическое чувство вины и неуверенности, от которого некоторые избавляются отчислениями на благотворительность. Они хотели делать что-то важное. Хоть они и были состоятельны, для того чтобы хотя бы отчасти побороть бедность или помочь евреям, необходимы даже не десятки миллионов долларов – миллиарды. К тому же свое состояние они зарабатывали постепенно, в отличие от большинства предпринимателей из области технологий, которые при определенном везении богатеют в мгновение ока, познали периоды взлетов и падений и не были чересчур уверены в том, что их опыт в бизнесе можно буквально перенести на филантропию. Поэтому мистер Джонас решил действовать прицельно – выбрать аутсайдера, который делает благое дело и однажды может помочь ему самому. «Я всегда чувствовал, что профессии медсестры и учителя общеобразовательных школ – одни из самых неблагодарных, – рассказал он мне. – Медсестры не получают никакой существенной поддержки». По этой причине он учредил Джонас-центр развития сестринского дела, рассудив, что у него достаточно средств, чтобы улучшить положение в сестринском деле в Нью-Йорке. Задача была достаточно серьезной, чтобы занять его на остаток жизни, но вместе с тем точечной, учитывая их финансовые возможности. Они были состоятельны, но рискованное участие в хедж-фондах было не для них. Мистер Джонас добавил: «Мы подумали, что это именно та область задач, где мы действительно можем сделать что-то ощутимое».