Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире

Легко отказывать в праве на существование проблемам людей, унаследовавших большие деньги. Собель могла бы заняться филантропией, потому что ей никогда не приходилось беспокоиться о выплате арендной платы, не говоря уже об отчислениях в пенсионный фонд. А если Фертел и сыновья спустят все деньги, которые заработала их мать, кому до этого есть дело? Существует демократическая версия царственности: помазание богатством благодаря удачному рождению в «правильной» семье. Последнее, что хочет услышать любой из нас, так это чьи-то жалобы на то, какими скупыми были родители или, наоборот, насколько невероятно огромная цифра значится в его брокерском счете. При подобном образе мыслей деньги превращаются в то, чем они не являются и никогда не должны стать – в нечто большее, чем средство обмена. Такое мышление связывает деньги с гораздо менее осязаемыми понятиями, такими как счастье и реализация. Все, что отличает людей с деньгами, будь они заработанные, унаследованные или даже украденные, от менее состоятельных, так это большая финансовая свобода. Но финансовая свобода, даже если она позволяет вам оказаться на нужной стороне относительно тонкой зеленой линии, – это не то же, что и счастье, удовлетворенность, великодушие или сама свобода. Многие люди думают, что их жизнь стала бы значительно лучше и проще, если бы у них появилась какая-то определенная сумма денег, они могли бы путешествовать и быть более счастливыми во всех отношениях людьми. Но они не думают о том, что наличие денег при отсутствии цели в жизни иссушает душу. Рут Фертел стала такой богатой, потому что она любила ресторанный бизнес. Как рассказывал мне ее сын, она была азартна, а деньги были удобным инструментом вести счет. Она проверяла суммы по каждому чеку и в уме проводила вычисления по счетам, достигающим тысячи долларов. Она интуитивно знала, как и на чем она зарабатывает. Большинство наследников страдают от недостаточного понимания того, как им досталось состояние. Они просто видят, что с его помощью могли купить родители и какие покупательские возможности оно откроет им. В худшем случае они начинают считать, что обладают какими-то особыми правами, в лучшем – испытывают чувство вины за то, что им так повезло с рождения и что они не должны беспокоиться о вещах, которые заставляют двигаться вперед большинство людей, – о необходимости зарабатывать деньги на необходимые и желаемые вещи.

Когда я думаю о проблемах, связанных с наследством, я не свожу их к одним лишь деньгам и не ассоциирую исключительно с богатыми, состоятельными людьми. Проблема заключается в пресловутой убежденности в том, что у вас есть какие-то особые права, из-за чего вы начинаете мыслить себя центром вселенной, будь вы отпетый гедонист и гуляка или выдающийся, но мучимый совестью филантроп. О каком бы размере наследства ни шла речь, оно может лишить вас мотивации. Так почему наследство вызывает так много беспокойства у одной стороны и зависти – у другой? Большинство из нас не возмущаются по поводу огромных гонораров профессиональных спортсменов, покуда они не проиграют или не допустят ошибку на поле. Мы привыкли к баснословным суммам по контрактам. Но мы моментально осудим звезд спорта, не имеющих должного образования в финансовой сфере, если они вдруг потеряют все свои деньги. В этом есть противоречие. Они привыкли к своему статусу выдающихся спортсменов и ко всеобщему восхищению. Деньги дают таким людям ощущение того, что можно расслабиться и тратить бездумно, будто сумма на банковском счете, как и восхищение их талантом, неизменна. Потом деньги в какой-то момент кончаются, и мир перестает вращаться вокруг них – факт, который сложно принять спустя многие годы привычки. В этом суть убежденности в наличии особых прав. Вместо того чтобы испытывать благодарность за то, что у вас есть, вы считаете, что мироздание должно позаботиться о том, чтобы ваше привилегированное положение было таковым, несмотря ни на что.