Кодекс смерти

Включив фонарик, Фредрик начал тихо, осторожно спускаться по ступенькам. Очутился в коридоре под сводчатой кровлей, с которой тут и там капала вода. Здесь царил знакомый запах — моча и экскременты.

Стук опять прекратился. Фредрик увидел впереди колышущийся свет. И чей-то силуэт.

Он выключил фонарик и остановился.

Вдруг силуэт направился в его сторону. Фредрик развернулся, живо взбежал вверх по лестнице и присел, скрываясь за обломками.

Из подвала вышел, насвистывая, мужчина. Яркий солнечный свет заставил его протереть глаза; в руках он нес пилу и молоток, а также качающийся фонарь.

Это был синьор Пугги, с которым он разговаривал несколько дней назад, отец одного из погибших мальчиков.

Фредрик выпрямился. Синьор Пугги удивленно остановился.

— Святая Ревекка! — воскликнул он. — Ты напугал меня, синьор Дрюм. Что ты делаешь тут, среди этого мусора и обломков?

Фредрик улыбнулся.

— Любопытство одолело… Я услышал стук и подумал, уж не явились ли монахи, чтобы восстановить свой монастырь.

Он сел на большой камень. Синьор Пугги отложил инструмент, вытер пот и сел рядом.

— Пришлось-таки потрудиться, — сказал он. — Но теперь дело сделано. Представляешь, какой-то идиот поджег толстую деревянную дверь, ведущую в подземелье, открыл проход ребятишкам! Там ведь недолго и шею сломать, так что я ни минуты покоя не знал, пока не собрался отремонтировать эту дверь. От этих пострелов всего можно ожидать, хоть я и пугал их ведьмами и привидениями. Теперь как следует вход заколотил. Даже кошка не прошмыгнет.

— Там под землей много помещений? — спросил Фредрик.

— Люди говорят, там настоящие катакомбы. Сам-то я не проверял, большинство ходов замуровано. К счастью. Во время войны немцы хранили там боеприпасы, и я не удивлюсь, если там по сей день лежит динамит. Сам понимаешь, не только для детей опасно, но и для взрослых.

Пугги закурил маленькую сигару.

Фредрик ощутил легкую досаду. Синьор Пугги заколотил вход в помещение, которое ему так хотелось изучить поближе… Снова прокладывать себе путь в подземелье он не станет. Решение загадки следует искать где-то на поверхности земли.

— Синьор Пугги, помнишь, мы говорили о том, что нашли твой сын и его друг и чем они надеялись обрадовать профессора? Ты еще упомянул слово «силотиан». С того раза тебе больше ничего не вспомнилось?

Фредрик отмахнулся от роя мух.

— Нет, синьор. — Пугги покачал головой. — Бедняжка Альдо мало что успел рассказать. Помню только, что мальчики в связи со своей находкой говорили про одну кражу, которая произошла здесь полгода назад.

— Кража? — Фредрик выпрямился.

— Ну да, говорили про какую-то кражу, что именно было украдено, понятия не имею, но археологи страшно возмущались, и в этой связи почему-то называли имя доктора, Витолло Умбро.

— Думаешь, это было что-то важное? — Глупый вопрос, и Фредрик поспешил добавить: — Я хотел сказать — пропало что-то, найденное в раскопе?

Синьор Пугги опять покачал головой и встал.

— Ты уж извини, синьор Дрюм, но я просто не знаю. А сейчас мне надо идти, меня ждет работа на моем винограднике.

Он торопливо собрал свой инструмент, улыбнулся Фредрику и вышел через ворота.

Фредрик остался сидеть на камне.

Кража. Витолло Умбро. В распоряжении Фредрика находились куски мозаики, края которой начали просматриваться. Но самых важных кусков все еще недоставало.

Он покинул развалины. Осмотрелся. Никого — ни на дороге, ни по соседству с ней. Фредрик Дрюм предпочитал по возможности скрывать свои передвижения во избежание новых неприятных сюрпризов.

Мертвые животные…

Он пробрался через кусты обратно к боковой стене. Вот они. Он посчитал: три кошки, две козы, собака, две курицы, один ягненок. Почему они валяются здесь? На свалку это место не похоже, не видно ни одной консервной банки, только эти трупы. Участок закрыт со всех сторон. Непохоже, чтобы сюда заходили без особой нужды.

Он перевернул носком ботинка труп собаки. Никаких видимых повреждений.

Какая-нибудь зараза?

Фредрик быстро направился к дороге, спускающейся к площади. Одиннадцать часов, пора подкрепиться. Он прошел за церковью, минуя трактир, стараясь оставаться незамеченным.

Заглянул в продовольственную лавку. Здесь ему встретились только один старик и несколько женщин, пришедших за хлебом и капустой. Он купил свежий батон, банку сардин, фрукты, бутылку воды. Уложил покупки в полиэтиленовую сумку. И тем же путем проследовал обратно.

Возле раскопа помешкал, но тут же решительно зашагал дальше. Хотел проверить одну идею.

Проходя мимо клиники, старался не глядеть в ту сторону. Только не видеть портал, не видеть ступеньки, по которым шел, счастливый, вместе с Женевьевой, не видеть парк, цветы, деревья… В сердце словно вонзилась игла. Больно, ох как больно.