Кодекс поведения

— Это на идомени?

— А Рикард Ньюман?

— Ньюманы у всех на слуху, мэм.

— Эктон ван Рютер? — спросила Уланова, слегка возвысив голос.

— Покойный отец шефа. — Джени затолкала в рот пирожное. — Старый Ястреб. Умер года четыре назад в возрасте шестидесяти семи лет. Давиду Скрябину было всего шестьдесят четыре. Патриархи NUVA-SCAN сейчас не живут долго, вы не находите, мэм?

Нарисованная бровь Улановой взметнулась кверху.

— Быть может, слово «измена» поможет вам сосредоточиться, мисс Тай? Измена и запланированное убийство.

Джени перестала жевать. У меня были на то причины.

— Мэм?.. — не подавая виду, переспросила она с набитым ртом.

Но Уланова не успела изложить свои объяснения: вошел Люсьен. Он в несколько быстрых шагов преодолел расстояние, отделявшее его от столика.

— Ваше превосходительство… — Он вручил хозяйке какой-то листок.

По мере того как Уланова углублялась в чтение, выражение ее лица становилось все более мрачным.

— Это к нашему недавнему разговору о законах Содружества, касающихся похищения, мэм, — быстро проговорил Люсьен, одним жестом пододвигая к столику стул.

Бумага хрустнула, выдавая напряжение Улановой.

— Благодарю вас, лейтенант.

— Мы отняли у этой леди время, — добавил Люсьен, указывая на Джени, — и при этом незаконно вторглись на ведомственную территорию. — Он налил себе Кофе, запустил руку в пирожные, й те одно за другим начали исчезать у него во рту. — Килиан мертва. После такого взрыва никто бы не выжил. — Люсьен успел причесаться и снять камуфляж. Теперь он был в облегающем свитере сочного рубинового цвета и зимних форменных брюках с лампасами такой же сочной синевы.

Основное подразделение. Джени повертела чашку. У меня были белые, как и полагается во вспомогательном. Во что же мы обуты? Молодец, в ботинки, похожие на ботинки Джени, только не такие поношенные. Черные, начищенные до блеска, со стальными подковками.

Уланова вернула листок Люсьену.

— Но чип-карту удостоверения так и не нашли, — сказала она. — Ее смерть только предполагается.

Люсьен снова набросился на пирожные.

— Анализ крушения показал, что бомба замедленного действия была помещена над главным аккумулятором корабля под передней частью пассажирского отсека. — Он взглянул на Джени. — Все, кто сидел впереди, просто испарились. Чип-карты удостоверений, найденные спасательной бригадой, были очень повреждены. По мнению спасателей, Килиан была уничтожена.

Уланова фыркнула:

— Такого никогда не бывало!

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — ответил Люсьен.

Может, я и правда испарилась бы, если бы сидела впереди. При воспоминании об озоновом запахе в транспортной кабине у Джени запершило в горле. Но я сидела далеко сзади. Ее затолкали между самым задним сиденьем и перегородкой, с запястьями, привязанными к лодыжкам, и головой, зажатой между коленями. Ей казалось, что она слышит вибрацию пеленгаторов за перегородкой….

Бомба?

— Мисс Тай та, кем она себя называет, — выездной агент министерства внутренних дел, — сказал Люсьен. — Килиан мертва. Убита вместе с остальными Повстанцами из Двенадцатого.

Джени медленно подалась вперед и поставила чашку на стол. Уланова задумалась.

— Многие склонны считать, что смерть Килиан была казнью, например, моя подруга Гизела Детмерс-Ньюман. Полагаю, о ней вы слышали, мисс Тай? — Уланова насторожилась и пристально посмотрела на Джени. — Но в этом взрыве погибли и невинные люди. Спасатели и спасенные, лояльная прослойка. Настоящий скандал, способный серьезно пошатнуть устои Содружества и проложить трещину между правящей верхушкой и теми, кто ее охраняет.

Так, значит, взрыв не был несчастным случаем. Он был подготовлен теми, кто не мог позволить, чтобы события, случившиеся в Кневсет Шере, стали достоянием гласности.

— Девять лет я пыталась доказать причастность Эктона ван Рютера к этому взрыву, — продолжала Уланова. — Он умер, не успев понести справедливое наказание. Меня устроит, если вместо отца мне удастся заполучить сына, мисс Тай. Тот, кто предоставит мне доказательства, что Эван знал о грехах отца и покрывал его, заслужит не только мою признательность, но и благодарность всего Содружества.

Джени провела ногтем большого пальца правой руки по линии жизни бесчувственной левой ладони. Она назвала тебя лояльной прослойкой, Борги. Сквозь поврежденную синтетическую кожу проступили крошечные капельки оранжево-розового заменителя крови. Не правда ли, мило с ее стороны?

— Простите, мадам, — сказала Джени, растирая на ладони липкую субстанцию, — боюсь показаться тугодумкой, но я не понимаю, о чем вы с лейтенантом Паскалем говорите.

Люсьен молча уставился на нее. Уланова тоже какое-то время смотрела на Джени, словно обдумывая свои дальнейшие действия, а затем просто сняла крышечки с двух оставшихся вазочек.