Кодекс Охотника. Книга XIX

Блин… Какой странное чувство! Я смирился за всю свою долгую жизнь, что единственными «сыновьями», что у меня могут быть — это молодые ученики Ордена, которые Старейшины, не мытьем, так катанием, периодически подсовывали мне, дабы «Великий Сандр поделился своим опытом». Ну, я и делился, как мог! Удивительно, как они выживали на моих «уроках». Но меня неизменно удивляли их восторженные отзывы после «практики с Великим Сандром», а еще дикая очередь из новеньких, которые, за каким-то хреном, пытались попасть именно ко мне.

Правда, один раз я прокололся. Именно с Илларионом, но тут я ни о чем не жалею. Парня нужно было спасать (и до сих пор нужно), поэтому я сделал все, как надо. Ну, а почему он проникся ко мне такими родственными чувствами? Фиг его знает, но надо признать, это было чертовски приятно. Тем более, на фоне его безумной сестрички. Надеюсь, что она сейчас где-то очень далеко отсюда. Странники не могут долго засиживаться на одном месте. Это их убивает, в буквальном смысле этого слова. Примерно так, как они убивают Миры. Как свой родной мир, куда она вернулась на зов своего брата и уничтожила всю свою расу, вставшую на путь Скверны.

Скорее всего, Многомерная Вселенная специально такое придумала, дабы хоть как-то защитить свои создания от Странников. Я пытался понять через Ларика, где конкретно сейчас Белла, но он только недоуменно разводил руками. Был один верный способ ее призвать — это Зов Крови, с помощью которого умирающий эльф призвал тогда сестру на помощь. Она, правда, тогда опоздала, я пришел первым, и, кажется, она до сих пор не может мне простить, что их сумасшедшего папашку завалил именно я. Возможно, именно из-за этого, она без всякой жалости, зачистила свой родной мир до полной стерильности.

Так вот, зачем призывать сюда Беллу? Да ну, нахрен! Пусть себе бродит… где-нибудь подальше. Учитывая, что Ларик так быстро меня нашел, рано или поздно его сестрица здесь тоже проявится. Но пусть это будет позже, чем раньше. Для всех лучше, ага!

Но вот к тому, что я стану «настоящим» отцом, жизнь меня не готовила. К этому я готовился сам, считая, что вполне справлюсь. Но когда я взял на руки маленького голубоглазого мальчугана со взглядом опытного бойца, я несколько оторопел.

Во-первых, от того, что я точно почувствовал его Дар. Это был Душелов. Без всяких сомнений. Странно, потому что Дар Душелова можно было распознать только после пяти лет, а иногда не узнать и за всю жизнь. Так нам Старейшины говорили. У меня сразу возникло миллион вопросов к нашим мудрым старцам. Ведь Душеловы — это «штучный товар», их с таким трудом разыскивали братья во множестве Миров Многомерной Вселенной. Зачем⁈ Если за один год можно было, как минимум удвоить число Душеловов во Вселенной, просто родив каждому Охотнику по ребенку? Где логика? Где смысл⁈

И спросить не у кого… Вот же гадство!

Второй странностью было то, как мне показалось, что Душа моего ребенка — это Душа перерожденца! И это уже меня напрягло по-настоящему. Катя и Анна сильно удивились, когда я, внезапно посмурнев, резко приказал меня не беспокоить и уселся на диван, погрузившись в Духовный Мир. При том, что все еще чувствовал себя отвратительно! Но это не могло подождать… Ведь в Духовном Мире я знакомился с Антошкой. Душа его была кристально чиста и невинна, она горела ярким голубым цветом Душелова, без малейшей примеси чего-то инородного. Я проверил несколько раз!

Да, я примерно представлял, как все устроено во Вселенной. Это могла быть Душа (и скорее всего была) человека, уже жившего в этих Мирах, но она точно была возрожденной. Никаким перерождением тут и не пахло. И слава Кодексу! Не хватало мне получить Старого Мака в детишки… Хотя… Вот бы я оторвался за все свои юные годы! Надеюсь, что старый ворчун все еще коптит небо, и мне удастся с ним выпить, поболтав о том и о сем. Да и воспитать сына «с нуля» всяко лучше, чем «ломать» сформировавшийся характер. По себе знаю.

Я вынырнул из Духовного Мира сильно успокоенный морально, но находившийся на грани физического обморока. Пробурчав что-то невразумительное своим женам, я закрылся у себя строго-настрого запретив себя беспокоить. Судя по изумленным и обиженным взглядам моих жен они меня порицают. Но лучше так, чем показать свою слабость. Жены должны видеть во мне непоколебимую скалу, о которую разбиваются все житейские невзгоды, и еще немножко мои враги, а не вот это вот все. Поэтому я принял решение отдохнуть. Единственно правильное решение.

Ну, а сейчас я снова бодр и весел. И опять меня терзает одна единственная мысль: «Саня! Надо подкачаться!» Думаю, за мной присматривает сам Кодекс. Хотя, почему «думаю»? Уверен, что это так и есть. Какие-то у него планы на меня и на этот мирок. Понять бы еще, какие?