Кодекс надежды

В первом зале она увидела десятка два металлических конструкций непонятного назначения. В основном они были сделаны из ржавых железных деталей, соединенных между собой болтами или электросваркой. Одна конструкция отдаленно напоминала печальную трехногую лошадь, вместо головы у которой было ржавое ведро. Подпись под этим экспонатом сообщала, что он называется «Топот опыта». Другое произведение было похоже на крокодила на велосипедных колесах и с дымовой трубой, растущей из спины. Этот монстр назывался «Поколение плена». Все остальные произведения Надежда не стала рассматривать, она повернулась к куратору и спросила, где может увидеть тот чайник, который изображен на рекламной листовке.

– О, у вас хороший вкус! – обрадовался он. – Только, конечно, это не чайник. Это концептуальный объект под названием «Заземление жажды». Этот объект выставлен во втором зале.

– А вот еще я хотела вас спросить, – проговорила Надежда, прежде чем перейти во второй зал, – Ацетилен и Автоген – это ведь псевдонимы?

– Ну, разумеется! Только не Ацетилен и Автоген, а Ацетилена и Автогена. Дело в том, – молодой человек понизил голос, словно хотел открыть Надежде страшную тайну, – дело в том, что скульпторы – муж и жена, они творят вместе. Раньше у них были обычные, вульгарные имена – Лена и Гена. Но когда они начали триумфальный взлет в мире современного искусства, им объяснили, что одной из составляющих успеха являются хорошие, запоминающиеся имена. Тогда-то они и стали Ацетиленой и Автогеной. В этих именах есть концептуальность, и в то же время они благозвучны и напоминают прежние имена творцов…

Надежда поблагодарила куратора за пояснения и отправилась во второй зал. Молодой человек не последовал за ней – он вернулся ко входу в надежде, что на выставку придет еще хоть кто-нибудь.

Во втором зале были выставлены примерно такие же экспонаты, как в первом, – трехгорбый верблюд из ржавых автомобильных деталей, железный страус, у которого вместо ног были две длинные телескопические антенны. Наконец Надежда увидела тот самый чайник, который привлек ее внимание.

Она подошла к нему поближе, чтобы как следует рассмотреть.

Чайник и правда был симпатичный, только, на взгляд Надежды, великоват. Как и сказал куратор, он назывался «Заземление жажды».

Надежда осмотрела его со всех сторон и увидела в углу, позади него, скульптуру, изображающую жизнерадостного слона. Голова слона была сделана из большой ржавой лейки, уши – из двух противней. Называлась эта скульптура «Утренняя натура».

Надежда подошла к слону, чтобы как следует его разглядеть, и вдруг услышала за спиной негромкий голос:

– Не знал, что вы интересуетесь современным искусством.

Надежда вздрогнула и обернулась.

За спиной у нее стоял тот самый мужчина с небольшой бородкой, который преследовал ее от самого кафе. Тот самый, которого она встретила, выходя из библиотеки. Тот самый – Надежда почти в этом не сомневалась, – который убил несчастную Верочку. Ну надо же – выследил-таки, паразит!

– Что вам от меня нужно? – проговорила Надежда, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

– Вы знаете что, – процедил мужчина и шагнул к Надежде, сверля ее холодным взглядом.

– Понятия не имею! – Надежда попятилась. – И вообще, оставьте меня в покое!

– Оставлю, если вы мне ее отдадите!

Надежда еще немного отступила. Она глядела на страшного человека, как кролик глядит на голодного удава.

– Отдайте мне ее! – повторил мужчина.

– Ее? – переспросила Надежда, лихорадочно пытаясь догадаться, чего хочет от нее этот маньяк.

Она еще немного попятилась и почувствовала спиной стену.

Больше отступать было некуда – позади стена, сбоку железный слон, с другого бока – огромный чайник, а прямо перед ней – неумолимо надвигающийся убийца.

– Отдайте мне ее! – повторил он и что-то вытащил из кармана. – Отдайте, а не то…

Надежда скосила глаза и увидела у него в руке нож. Нож был очень страшный – большой, блестящий, наверняка острый.

Надежде пришла глупая и совершенно неуместная мысль: интересно, кто точит этот нож? По своему опыту Надежда знала, что мужчины никогда не точат ножи. Ну, разве что если поставишь перед ними ультиматум…

Этот нож, однако, был отлично наточен.

– Отдайте мне ее! – повторил мужчина и поднял нож.

– Мама! – пролепетала Надежда и закрыла от ужаса глаза.

Она ждала удара, боли, крови, но ничего этого не было. Вместо этого раздался оглушительный грохот, а затем другой голос – женский – нетерпеливо проговорил:

– Ну что, долго вы будете тут стоять, как еще один экспонат? Пока куратор не придумает для вас подходящее название?

Надежда открыла глаза.

Перед ней, на паркетном полу, лежал мужчина с бородкой. Руки его были широко раскинуты, глаза полузакрыты, и сейчас он казался вполне безобидным. Над ним грозно, как статуя правосудия, возвышалась Ляля. Глаза ее, в отличие от упомянутой статуи, не были завязаны, напротив, они сверкали, в руках девушка держала не весы, а тот самый заржавленный чайник, которым Надежда любовалась несколько минут назад, точнее, не чайник, а произведение современного искусства под названием «Заземление жажды».