Кодекс мстителя

Я стояла у койки, смотрела на бледное безжизненное лицо своего мужа, и по моим щекам текли слезы. Я очень жалела Вадима, но плакала не поэтому. Мне казалось, что за мной стоял Рощин. Он будто бы задрал мне юбку, раздвинул ноги, пыхтел и сопел, двигая своими бедрами. Я почти реально ощущала, как этот тип поганил меня изнутри, а Вадим с укоризной смотрел на нас. В этом жутком кошмаре Иван тоже находился рядом, оказался свидетелем моего позора. Мне было невыносимо стыдно, но я не могла оттолкнуть Рощина. У меня для этого не хватало сил.

На самом деле в палате сейчас находились только Вадим и я. Но Рощин со своей грязной похотью все равно был рядом. Нет, во мне. В моих покаянных мыслях. От него не было спасения. Я предала Ивана, изменила мужу, и все только для того, чтобы эта сволочь имела меня морально и физически.

Когда Рощин пыхтел и сопел мне на ухо, справляя свою нужду, Иван всегда появлялся где-то рядом. Если он все видел, то ему не стоило меня осуждать. Ведь я отдалась Рощину для того, чтобы вызволить его из тюрьмы.

Хотя тут были и другие моменты. Рощин поставил в зависимость от себя мой бизнес и меня, даже намекнул, что я могу оказаться за решеткой. Он рассказал мне про извращения, которые царили на женских зонах. Полковник очень не хотел, чтобы я оказалась там. Я тоже нисколько этого не желала, потому и пошла ему навстречу, оказалась в его постели. Да, я отдалась Рощину. Но ведь Иван теперь на свободе. Он живет в свое полное удовольствие. С Викой. Они счастливы, а я вынуждена терпеть скотские выходки Рощина.

А ведь Иван действительно оказался рядом. Я вышла из палаты и увидела его. Он стоял в коридоре и разговаривал с врачом. Я невольно обернулась – уж не выходит ли вслед за мной из палаты Рощин? Полковника и быть здесь не могло, но я уже начинала сходить с ума, боялась, что скоро совсем перестану отделять реальность от воспаленного вымысла.

Может, в коридоре и не было никакого Ивана? Вдруг я приняла за него какого-то другого мужчину? Конечно! Он не имел ничего общего с Иваном, просто мое больное воображение рисовало внешнее сходство с ним.

Нет, это был он. Иван едва глянул на меня. Как будто мимо него прошла совершенно чужая красотка, а не бывшая возлюбленная. Мне стало так обидно, что я даже не остановилась. Пролетела мимо и спустилась к своей машине, хотя собиралась поговорить с тем же самым врачом, который был занят сейчас беседой с Иваном.

Мне бы сесть и уехать. Но нет, раз уж выпала возможность встретиться с Иваном, то я обязательно ею воспользуюсь. Уж очень мне хотелось знать, что наговорила обо мне языкастая Вика. В конце концов, почему он жил сейчас с ней, а не со мной?! Моя рука нервно потянулась к сигарете, но только я закурила, как появился Иван. Он шел прямо ко мне, к моей машине, хотя и смотрел куда-то в сторону, делал вид, что не замечает. Но меня не проведешь!

Он подошел к своему «Фольксвагену», открыл дверцу.

– Может, ты все-таки посмотришь на меня? – не выдержала я, но Иван даже ухом не повел, сел в машину, завел двигатель.

Назад он ехать не мог: мешала клумба. По бокам от его «фолькса» стояли машины, одна из которых была моей. Иван мог двигаться только вперед, но я встала у него на пути.

Что ж, если он так зол на меня, то пусть давит, лишает меня жизни. Зачем она нужна?.. Мне стало жутко обидно, я так разозлилась на невнимание Ивана, что действительно вдруг расхотела жить. Все равно теперь в этом нет никакого смысла!

Иван не задавил меня, с хмурым лицом выбрался из машины, встал у раскрытой дверцы и спросил:

– Может, отойдешь?

– Может, поздороваешься?

– Ну, здравствуй.

– И это все? – нервно поинтересовалась я и глубоко затянулась.

От чрезмерной дозы никотина у меня закружилась голова, я покачнулась и оперлась рукой о капот, чтобы не упасть. Но Ивану хоть бы хны.

Он едко усмехнулся, достал из кармана пачку сигарет, протянул мне и заявил:

– Это вместо цветов.

– Издеваешься?

– Нет. Просто я смотрю, ты курить стала.

– Ну да, раньше я этим не баловалась.

– Мне все равно, что было раньше.

У меня на глазах появились слезы. Такое ощущение, будто он дал мне пощечину. Ему все равно, видите ли!.. Но я-то знала, что дело обстояло совсем не так, и готова была доказать ему это.

– Ты же нарочно все говоришь!

– Почему нарочно?

– Скажешь, что разлюбил?

– Так и скажу, – отозвался он с убивающей прохладой во взгляде.

Мне бы уйти, но я не хотела сдаваться.

– Что, и ничего не осталось?

– Ничего.

Это был удар ниже пояса, но я не отступила. Да, я унижалась перед Иваном, но разве Рощин меня не оскорблял? Если ему можно, то и от Ивана я должна стерпеть.

– Да, я понимаю, что предала тебя. Да, я виновата перед тобой.

– Так оно и есть. Хорошо, если ты это понимаешь. Скатертью дорога!

Он помахал мне рукой, требуя освободить проезд. Я сошла с дороги, но только для того, чтобы сесть к нему в машину.

– И что это значит? – спросил он, глядя на меня с небрежной насмешкой.

– Не знаю! – сложив руки на груди, сказала я.

Я вроде бы и унижалась, но гордо вскинула голову. На Ивана смотреть не стала, напротив, отвернула от него взгляд.