Кодекс мстителя

Круглолицый тип наконец-то перевел взгляд на меня. Я видел, как наливались кровью его глаза, но больше всего меня напугало то, что его рука полезла под куртку. За поясом у него торчала рукоять пистолета, только вот быстро ухватить ее он не смог. Пальцы закоченели, потеряли гибкость. Да и злость притупила внимание. Я ударил его в подбородок, затем в нос, боковым справа заехал в челюсть, угостил в печень. Я бил его до тех пор, пока он не рухнул на землю. Пистолет я пнул ногой, и он заскользил по наледи в сторону сугроба.

Директор автосервиса под машинами не полеживает, гаечный ключ в руки не берет. Но взглядом он сверлить умеет, гайки в голове закручивает будь здоров. Его у нас все боялись. У меня не было никакого желания конфликтовать с ним, но я уже отличился, поэтому и стоял у начальника на ковре.

– Вот ты мне скажи, Лобов, что с тобой делать?

Алексей Артемович Саянов – мужик крутой, что называется, с понятиями. Пальцы веером не растопыривает, но за ним чувствуется весьма богатое криминальное прошлое.

– А что делать? – пожал я плечами. – Виноват – увольняйте.

– Ты, Лобов, ничего не понял. Ты уважаемых людей обидел. Причем не где-то в сторонке, а здесь, на моей территории. Тут не только с тебя, но и с меня спрос. Ты, Лобов, конкретно подставил начальника. Мне за беспредел предъявляют. Ты хоть понимаешь, что это такое?

– Понимаю. Только не соображу никак, откуда взялись уважаемые люди. Гопота какая-то наехала!..

– Да, гопота, – согласился Саянов. – Но за ней серьезные фигуры стоят. Они-то мне и предъявляют. Вот я и спрашиваю, что мне с тобой делать? Голову тебе отрезать да им отдать? Так вот откупиться?

Мне стало не по себе. Не скажу, что я испугался, но перед глазами всплыл страшный сон, то самое наваждение, которое преследовало меня с тех пор, как я пришел в себя после взрыва гранаты. Чуть ли не каждую ночь я лишался головы. Потому и посмотрел на директора дурными глазами. Так глянул, что ему вдруг стало не по себе.

– Лобов, ты чего? – спросил он, пытаясь скрыть беспокойство за нахмуренными бровями.

– Не надо про голову! Я таких шуток не понимаю.

– А если это не шутка?

– Ну, давай, режь!

– Ты это, потише! Тельняшку рвать не надо! Из-за чего ты с качаловской братвой сцепился?

– Они мою девушку обидели. Говорили о ней очень плохо. – Я как бык смотрел на Саянова.

– Какую твою девушку? Разговор шел, что там с плаката красотка была.

– Это моя бывшая девушка.

– А еще люди болтали, что тебя контузило конкретно.

– Диана обещала меня из армии ждать, но за Вадика Володарского замуж вышла.

– За Вадика Володарского!.. А он сын Вольфа. Знаешь такого?

– Ну, слышал.

– Вольф – очень уважаемый человек. Значит, эти «быки» недоношенные невестку такой важной персоны оскорбили!

Директор завелся, поднялся, подошел к шкафу, в котором был устроен бар, достал оттуда бутылку виски, пару стаканов, плеснул в них на два пальца, затем, после непродолжительной паузы, налил до середины.

Один стакан он подал мне и заявил:

– Держи! Мужик!

Не скажу, что я большой любитель выпить, но предложение Саянова мне понравилось.

– Я Павла Дмитриевича неплохо знаю, – сказал он. – Хороший человек. Сильный. Он этих козлов на флаги британские порвет, если узнает. И сын его, значит, крутой пацан, если девчонки к нему липнут.

– Ну, были бы у меня такие деньги, ко мне бы тоже липли!..

– Хочешь сказать, что Диана продается и покупается?

– Не надо передергивать.

Я хмуро глянул на своего босса, но тот как будто не услышал меня.

– Все женщины продаются и покупаются, – сказал он так, будто разговаривал с самим собой. – Одни стоят дороже, другие дешевле. Бабочки летят на огонек, а красивые девушки – на деньги. Такая у них природа. И к тебе прилетит, если станешь богатым. Но тебе, Лобов, ничего такого не светит. Потому что ты к этому не стремишься.

Если Саянов хотел меня задеть, то ему это вполне удалось.

– Почему не стремлюсь?

– Стремиться мало, надо работать. Вот скажи, что ты делаешь, чтобы разбогатеть?

– Первоначальный капитал зарабатываю. Потом свою мастерскую открою.

– Если позволят!.. Конкуренция в нашем деле немаленькая, так могут наехать, что костей не соберешь.

– Ну, под лежачий камень вода не течет.

– Лежачий камень – это сидеть на попе ровно. Если твой камень плотно лежит, никто его не пнет. Если высунется, так могут ногой врезать, что на тот свет улетит.

– Значит, надо сделать так, чтобы камень большим был. Маленький легко пнуть, а на солидном и ногу можно сломать.

– Это ты правильно говоришь, – Саянов поощрительно улыбнулся. – Нравится мне твой ход мысли. С тобой интересно поговорить. Чувствуется, что ты в институте учился. С какого курса тебя отчислили?

– Два экзамена за третий курс оставалось. В июне восстанавливаться буду, в сентябре пойду на четвертый курс.

– Нравишься ты мне, парень. Говорить умеешь и работаешь очень хорошо. Есть за что похвалить. Руки не под штырь заточены, работу свою организовать можешь. Опять же, незаконченное высшее!.. Я слышал, ты в Чечне был?

– Был.

– Какие войска?

– Мотострелковые.