Кодекс крови

– Да. Наши старые имена остались в прежней жизни, а в новую мы забрали лишь старые прозвища.

– Как вам будет угодно, господа. Прошу следовать за нами.

Вежливость и Маледиктум сочетаются далеко не всегда, особенно если вспомнить о довольно склочных в повседневном общении Ламорис и огрызающихся из-за почти постоянной боли Весцендо. Вежливость и Валтозарис практически неразделимы. Вампиры этого клана могут быть жестоки до безумия с теми, кого считают врагами, но даже при разговоре с ними в пыточной комнате будут безупречно вежливы. Вот такой выверт психологии, присущий почти всему их клану. Чего уж тут говорить о приглашенных гостях, тут поведение и вовсе безупречно.

Следуя за Матеушем и Владеком – последний так и продолжал молчать, паря на волнах музыки – от ворот к входным дверям особняка, я непроизвольно подмечал достопримечательности, мимо которых мы проходили. Вот дерево, которое не столько элемент сада, сколько насест для аморфа-хамелеона, притаившегося, слившегося с корой и листвой. Форма его… явно замысловатая, ну а боевые качества, само собой, должны быть на высоте. Иных господа Валтозарис в принципе не держат-с.

Не только аморфы. Вот, к примеру, «музыка ветра» висит, восточная забава. Явно не просто так, а исключительно для того, чтобы послужить основой для развёртки боевых чар Ламорис. Музыкальная шкатулка, от которой магией так и несёт, прикреплённая к ветке одного из деревьев. Это уже не основа, а самый настоящий амулет, готовый активироваться по первой же команде. Уверен, что много тут таких… неожиданных подарочков для появившихся недругов.

А вот скульптурная композиция, изображающая рыцаря, готового пронзить копьем дракона. «Хорошая работа, ну прямо как живые!» – сказали бы простые гости, тут оказавшиеся. Может, и говорили неоднократно, ведь никто из нас не создает для своих домов репутацию «странных мест», хоть изредка, но допуская визиты обычных людей. И скульптуры эти видели, наверняка даже дотрагивались. Вроде на вид обычный гранит, а на деле – ещё два стража из числа тех же аморфов, шкуре которых придали визуальные и тактильные сходства с камнем. Недвижные, молчаливые… опасные.

– Часто используете по назначению? – не удерживаюсь от вопроса, указывая на «скульптуры», на дерево с «хамелеоном» и ещё на нескольких представителей местной фауны, равно как и на поделки Ламорис. Висельник же ехидно улыбается, явно ожидая ответа.

– Увы, воришки редко сюда лезут, да и их мы используем лишь как сосуд с кровью, который потом отпускают. Без памяти, конечно. Лишнее внимание ни к чему. Зато года полтора назад забрели… двое, – усмехнулся Валтозарис. – Хотели её светлость испугать, ножом угрожали, в саду ночном застав. Она подыграла – испуганной прикинулась, обещала показать, где главную драгоценность хранит. А ей она века три Зал Плоти считает. Там такие экспонаты, куда там Петруше с его кунсткамерой, что во граде Питербурхе… – Матеуш мечтательно прищурился, а его лицо на несколько мгновений поплыло, начиная было переплавляться в нечто иное, даже близко не похожее на облик человека. Однако сразу вернулось обратно. Контроль сработал, «держит лицо» в буквальном смысле. – Он собирал мертвых уродцев, а мы живых коллекционируем. И в экспонатах никогда нет недостатка, да и менять не жалко.

Говорящее такое название. Зал Плоти, хм. Я примерно догадываюсь, что именно он из себя представляет, ведь зная непреодолимую тягу клана метаморфов к трансформам всего и вся… В общем, тем грабителям можно было бы и посочувствовать, являйся я гуманистом. Только я им сроду не являлся, вот незадача!

Открываются входные двери и… Первый раз я внутри дома, принадлежащего кому-то из Валтозарис. А тут красиво. Особая аура, поневоле наводящая на мысли о том, что этот особняк не просто каменный каркас и находящиеся внутри мебель, ковры и прочее, а нечто большее. В других домах, принадлежащих представителям иных кланов, подобного ощущать не приходилось.

– Дом словно бы… дышит, – восхищенно выдохнул Висельник. – Матеуш, мы с другом восхищены атмосферой этого места.

– Это лишь отголоски, – внезапно ответил Ламорис, и музыка вокруг него чуть изменилась, сделавшись более торжественной, что ли. – Идёмте, вас ждут.

Вроде бы небрежно отмахнулся, но чувствовалось, что слова Висельника его впечатлили. И ощущение напряженности и лёгкой враждебности с его стороны малость приугасло. Ламорис, они изначально относятся ко всем без тени симпатии. Зато известно и то, что может их порадовать. Достаточно действительно уважительно высказаться либо о их любимой музыке, либо о ином, что конкретный представитель клана считает прекрасным. Обмануть их в этом аспекте почти нереально. Они неслабые эмпаты, хотя приобретают эту способность далеко не сразу. а лишь спустя минимум полсотни лет после обращения. И это самый минимум, поскольку обычно требуется гораздо больше времени.