Кодекс экстремала

Я оседлал мотоцикл, сунул ключ в гнездо, сдвинул до щелчка тумблер запуска и резко повернул рукоятку газа. «Ямаха» рванула с места, словно была живой и я огрел ее плетью. Скорость нарастала стремительно. От упругого ветра, ударившего мне в лицо, незамедлительно выступили слезы. Несущиеся мне навстречу волны потеряли четкое очертание, словно я смотрел на них сквозь запотевшее стекло маски для подводного плавания. Но я не сбросил скорость. Ощущение полета над водой действовало как наркотик, пьянило, притупляло чувство страха. Справа от меня мелькнул черный угол пирса, я выскочил на простор и плавно повернул руль вправо, едва ли не касаясь локтем поверхности воды. Из-под днища «Ямахи» с шипением вырвался водяной веер, закрывший от меня горизонт полупрозрачной шторой.

Теперь я мчался под углом к волнам, и каждая норовила положить «Ямаху» на бок. Машина взлетала в воздух, как на трамплине. Я привстал, амортизируя ногами. Так легче было удержаться на взбесившемся мотоцикле. Справа от меня бежали скалы и пляжи, сменяя друг друга. Крепостная гора, пляж львовских железнодорожников, гора Болван, пляж ВМФ… Какой-то мореплаватель, лежа на надувном матраце и шлепая ногами по воде, заплыл далеко за буйки и оказался на моем пути. Услышав рев «Ямахи», начал активно работать руками, словно загребал халявные деньги. Он уходил с моего пути, но я принял немного в сторону, и моя машина снова понеслась прямо на него. Мореплаватель оцепенел от ужаса, прекратил трепыхаться и от отчаяния съехал в воду, изо всех сил сигналя мне руками. Я проскочил в метре от него, швырнув в него вспененную струю, напомнив тем самым о правилах поведения на воде.

Скала Черепаха, дикий пляж, обсерватория… Я приближался к лагерю хиппи, из-за мыса уже виднелись разноцветные палатки, раскиданные среди камней словно рассыпавшиеся бусинки. Я сделал глубокий вираж в открытое море, чтобы затем по большой дуге подойти перпендикулярно к берегу и не задеть днищем подводных камней.

Морская гладь, насколько хватало глаз, была чистой и ровной, и я не стал сбрасывать скорость. До холодка в груди выжимая из машины крутой вираж, выровнял «Ямаху» и плавно лег на правый борт, поднимая в воздух мириады брызг. И только сейчас краем глаза заметил быстро движущийся мне наперерез предмет.

Человеческий мозг способен просчитывать траектории движения двух и более предметов не хуже ЭВМ. Мне не нужно было проводить долгие расчеты, чтобы понять: через несколько секунд неизбежно столкновение – серебристый водный мотоцикл, каким-то чудом оказавшийся здесь, пересекал мою траекторию в той же точке, к которой я летел со скоростью сто километров в час.

Я рванул рукоятку газа на себя до боли в запястье, одновременно с этим делая вираж на левый борт. Элементарное правило для всякого водного судна – при угрозе столкновения отворачивать в противоположную сторону – водитель серебристой «Ямахи» не выполнил. Он продолжал гнать прежним курсом, сокращая расстояние между нашими машинами с каждой секундой.

– Идиот! – закричал я, хотя мой голос безнадежно утонул в реве моторов. Моя машина уже снизила скорость, и теперь ее медленное движение вперед превращалось в добровольное самоубийство. Я понял, что водитель серебристой «Ямахи» либо пьян, либо психически ненормален и не способен контролировать свои действия. Я должен был сам спасать себя.

Что нужно предпринять, я понял намного раньше, чем смог это сделать, и врубил форсаж, как мне показалось, в то мгновение, когда нас разделяло не больше трех шагов. Мотоцикл, взвыв мотором, приподнял над водой свой сверкающий пластиковый передок и буквально прыгнул вперед, как лягушка из-под колеса трактора. Я до боли в пальцах сжал руль и не мог ослабить хватку до тех пор, пока не пролетел над волнами метров сто, и только тогда сбавил скорость и оглянулся, чтобы рассмотреть «идиота» на серебристой «Ямахе».

К моему удивлению, «идиот» на «Ямахе», сделав вираж, начал преследовать меня. Его машина подвывала метрах в двухстах позади, распыляя вокруг многоцветную радугу. Я на малом ходу развернулся лицом к берегу. «Идиот» летел на меня, широко расставив локти в стороны. На его голове развевались концы черного платка, закрывающего лоб; под платком поблескивали большие зеркальные очки; нижняя часть лица тоже была закрыта платком. Это был какой-то ниндзя в плавках, придурок, камикадзе, решивший таранить меня водным мотоциклом.

Я не стал дожидаться, когда машины столкнутся, словно два куриных яйца, а снова пустил свою «Ямаху» вскачь по волнам и, когда расстояние между нами сократилось до нескольких десятков метров, резко ушел в сторону. «Идиот» сразу же лег в вираж, отсекая мне путь к берегу. Я мог бы опередить его и на полной скорости подлететь к берегу, но там было множество подводных камней, и я, не имея возможности лавировать между ними, непременно бы разбился.