Кодекс экстремала

Мы стояли в тесном коридорчике, слабо освещенном настенным бра. На второй этаж вела деревянная лестница. За ней и справа от нее находились две двери.

– Нет, – понял мой взгляд Альгис. – Наверху склад и комната для ремонта. У Сысоевой, собственно, нет кабинета. Все работают в одной комнате.

Охранник негромко промычал. Анна присела возле его головы.

– Очнулся, – сказала она.

Я показал глазами на дверь, обитую черным ледерином, и спросил Альгиса:

– Здесь?

Тот кивнул, взялся за ручку. Дверь была заперта.

– Где ключи?

Альгис пожал плечами.

– Скорее всего у Сысоевой.

Он отводил взгляд. Он говорил неправду.

– И если в той комнате вдруг загорится проводка, – сказал я, подходя к нему почти вплотную и упираясь в его тугой живот стволом пистолета, – то охраннику ничего не останется, как звонить на дачу и ждать, когда Сысоева привезет ему ключи?

– Не знаю! – с вызовом выкрикнул Альгис.

– Обыщи этого несчастного, – сказал я Альгису, кивая на охранника и снова теряя самообладание. Палец, лежащий на спусковом крючке, немел от желания надавить на него.

Альгис со вздохом опустился на колено, вяло провел рукой по спине и заднице охранника.

– Ничего нет.

Я оттолкнул Альгиса в сторону. Он попятился спиной и сел на ступеньку лестницы. Не сводя с Крокодила глаз, я проверил карманы охранника и вытащил связку ключей. Чувство ненависти, как и любви, требует разрядки. Вынашивать его долгое время по силам только толстокожим флегматам. Я родился с оголенными нервами, поэтому ненавидеть и любить научился сразу.

– Не надо! – крикнула Анна, понимая, что я готов выстрелить в ухмыляющуюся физиономию Альгиса, и схватила меня за руку. – Не это сейчас самое главное!

– А ведь права, черт возьми! – произнес я, не без усилия опуская руку с пистолетом. – Ты зря тянешь время, Альгис. И очень скоро убедишься в этом.

Анна уже открывала замок черной двери. Альгис продолжал сидеть на ступеньке с искаженным лицом, словно напоролся ягодицами на гвоздь и теперь не мог оторваться.

– Входи! – сказал я ему, когда Анна настежь отворила дверь.

Альгис зашел и, повернувшись к нам лицом, встал посреди большой комнаты. Вдоль стен буквой П тянулся ряд столов, на них матово отсвечивали серыми экранами мониторы компьютеров. В углу, приставленные друг к другу, возвышались два сервера; пучки кабеля черными змеями связывали все системные блоки в единую сеть. У единственного широкого окна, завешенного тяжелыми шторами, стоял прямоугольный аквариум с подсветкой и прибором для подачи воздуха; аквариум мелко дрожал и гудел, и заторможенные рыбки, прячущиеся среди лент салатовых водорослей, лениво помахивали плавниками, напоминая узкие листья, колышущиеся на легком ветру.

– Какая прелесть! – негромко воскликнула Анна.

Я думал, что она имеет в виду рыбок, но моя подруга испытывала профессиональный восторг, рассматривая компьютер, стоящий у самой двери.

– Лицом к стене! – приказал я Альгису и с нескрываемым удовольствием несильно двинул его кулаком в спину. Крокодил встал в угол. Он сунул руки в карманы и привалился к стене плечом, словно подчеркивая, что, вопреки моим усилиям, сохраняет достоинство.

– Где-то здесь должен быть общий рубильник, – сказала Анна. Глаза ее возбужденно блестели. Она почувствовала себя в своей стихии.

Справа от двери я нашел черную пластиковую коробку с пусковой кнопкой и надавил на нее. Анна щелкнула тумблером на боку сервера. Он утробно загудел, заурчал, и монитор, стоящий на нем, засветился голубым светом. Анна села на крутящееся офисное кресло у центрального компьютера, включив и его. Казалось, что она вмиг забыла обо мне, о Крокодиле, стоящем, как провинившийся школьник, в углу, и полностью переключилась в мир символов, цифр и букв, которые выводил экран монитора. Сейчас она напоминала мне опытного пилота, готовящего к старту огромный лайнер.

– Ну, что там? – спросил я, заглядывая через ее плечо на экран.

– Очень интересно, – ответила Анна, пробегая пальцами по клавиатуре. – Мне кажется, если, конечно, я не ошибаюсь, что здесь работает бригада очень опытных и своеобразных программистов… Встроенный модем… Выход на глобальную сеть…

Я не понимал Анну и не мог проследить за ходом ее мыслей. В области информатики я был неандертальцем и надеялся только на опыт и знания моей подруги. Подошел к окну, отдернул штору. Как и следовало ожидать, снаружи окно было закрыто решеткой. Я распахнул настежь обе оконные створки, встал на подоконник, чтобы лучше рассмотреть, как крепится решетка. Света было мало, но все же я заметил, что она схвачена по углам металлическими скобами, вбитыми прямо в оконную раму.

Я осмотрел весь компьютерный зал, шкафы и ящики столов и нашел то, что мне было нужно, – пассатижи и молоток.

– Кирилл! – крикнула Анна, не отрывая глаз от экрана. – Я так и думала! А какие, интересно, у тебя соображения по поводу деятельности этой милой компании?

– Я думаю, – ответил я, выбивая молотком первую скобу, – что они с какой-то целью тыкают пальцами в клавиши, как это сейчас делаешь ты.