Кодекс чести

Остановившись, Вика пару раз моргнула фарами. Так ей велел Рязанцев, и, увидев, что он заметил ее и направляется к машине, она тихонько сказала лежащему на заднем сиденье майору:

– Он идет.

Не поднимая головы, Туманов улыбнулся. Заметив, что лицо женщины напряжено, сказал весело:

– Расслабьтесь. Все будет хорошо. Вам ничего не грозит. Поверьте.

В руке майор держал пистолет, но его вид почему-то не вселял Вике уверенности. Разве может кто-то дать гарантии, что все пойдет так, как это задумал майор Туманов. И вообще, после того розыгрыша на дороге, когда ей подсунули Грека, она считала Туманова несерьезным человеком.

Увидев, что Рязанцев уже рядом, она взяла с переднего сиденья здоровенный пакет из синего полиэтилена и вышла из машины, шагнув ему навстречу. И сразу заметила, как Рязанцев, увидев ее с этим пакетом, остановился как вкопанный. Вике показалось, будто он проглотил свой язык. Из его раскрытого рта вырывались членораздельные звуки, которые он пытался связать в слова, но, похоже, пока ему это не удавалось. И так продолжалось едва ли не минуту, после чего он вновь обрел дар речи.

– Это что? – он вынул правую руку из кармана куртки, где лежал пистолет. Вот так сразу ее убивать не собирался. Оружие держал на крайний случай.

Вика скроила физиономию тупицы.

– Что? Где? – покрутила головой по сторонам. А он раздраженно спросил:

– Где мои вещи?

Вика поставила пакет рядом с ним.

– Напрасно ты разоряешься, Олег. Все твои вещи здесь, – кивнула она на здоровенный туго набитый пакет.

– А сумка? Я же тебе сказал, привезти сумку с вещами, а не этот дурацкий пакет, – возмутился Рязанцев, соображая, как теперь быть. Не зря выбрал он это тихое место для встречи. В это время здесь ни одной собаки не бывает, не то, что ментов. А по другую сторону дороги, расположен стадион. Вдоль его забора, заросшего густым кустарником, тянется глубокая канава, куда не захочется лезть не одному нормальному человеку. И если в эту канаву бросить труп, его не скоро обнаружат.

Рязанцев покосился на присмотревшее заранее место, куда собирался бросить труп Вики и с сожалением подумал о том, что этой дурехе опять везет.

– Так почему ты переложила мои вещи в этот пакет и где моя сумка? – спросил он, стараясь скрыть раздражение, которое переполняло его душу.

– У твоей сумки оторвалась ручка. И мне пришлось переложить твое тряпье в пакет, – как можно убедительней проговорила Вика, вспоминая, как, осматривая сумку, опера не упустили заглянуть и под подкладку ее дна и обнаружили там сберкнижку. Похоже, ее бывшего возлюбленного не столько интересовали брюки и рубашки с трусами, находящиеся в сумке, сколько документ, подтверждающий личный денежный вклад. Причем, он составлял такую огромную сумму, что Вика ужаснулась. Никогда бы не подумала, что у Рязанцева имеется столько много денег.

– Вот что, – помолчав, произнес Рязанцев, впырившись в нее своим неприятным взглядом. – Сейчас мы поедем к тебе. И ты вернешь мне мою сумку. Надеюсь, в мусоропровод ты ее не выкинула? – спросил он, тут же поразмыслив, что большой разницы нет, где прикончить эту дуру. Только бы не попасться на глаза соседям.

Вика безразлично пожала плечами.

– Пожалуйста. Поехали. Я верну твою сумку. Она лежит у меня в прихожей. Просто я подумала, зачем она тебе старая да еще с оторванной ручкой.

Рязанцеву хотелось задушить глупую бабешку прямо здесь. Но он совладал с собой, отложив это желание на потом, и только покрепче стиснул зубы, чтобы сейчас не наговорить ей массу ненужных гадостей. И что поделаешь, если бабы, тупой народ.

Он решительно направился к стоящей в сторонке ее машине, уже протянул руку к дверной ручке. Вика в это время зашла с другой стороны машины, открыла свою дверь, чтобы сесть за руль, как вдруг со стороны небольшого сквера, располагавшегося прямо за тротуаром, кто-то довольно громко чихнул.

В ночной тишине этот чих показался громоподобным и его раскаты разнеслись по всему скверу. Рязанцев резко обернулся.

Туманов поклялся отправить Грека на больничный. Мало того, что он приходит на работу с насморком, так еще и чихает. Теперь из-за его несдержанности может сорваться вся операция по задержанию преступника.

Пользуясь тем, что Рязанцев отвлекся и не смотрит на машину, Федор резко принял из лежачего положения, сидячие, стараясь как можно скорей выбраться из тесного «Жигуленка». С его ростом сейчас бы лучше было б оказаться в просторном джипе, а «Жигули», все равно, что панцирь для переростка малюска. И Туманов успел только высунуть из машины ноги, как Рязанцев с проворностью кошки обернулся.

– Продалась ментам, иуда! – Он выстрелил в Вику, не целясь, через боковое стекло двери, которое видно все-таки сыграло спасительную роль, и пуля, предназначавшаяся для нее, пролетела рядом с головой, слегка взъерошив волосы.