Кодекс чести

Я едва не выругался. Голицын, как всегда, смотрит в корень, а мы, как всегда, сделали массу ошибок…

– Нет.

– И номер, с которого звонили, не определился?

– Нет.

– Пока не переживай, вряд ли он звонил со своего номера и говорил обычным голосом. Но теперь все звонки пишите. Жалоб и сообщений о пропаже людей не было?

– Пока нет.

– Тогда почему ты решил, что захвачен заложник?

Я обрисовал ситуацию. Мало того что незнакомец не сказал ничего конкретного, он еще и не сообщил, как с ним связаться. Скорее всего будет перезванивать в участок. Поэтому Петру Михайловичу лучше поторопиться…

– Хорошо, скоро приеду, – пообещал Голицын.

– Может быть, мне стоит заехать за вами? Константин вот-вот подойдет.

– Да ты что, Никита? Я не маленький, сам доберусь.

– А вдруг этот психопат поджидает вас возле дома или около участка?

– Если бы все было так просто, я бы только обрадовался. Нет, нам придется за ним побегать. Никуда не уходи. Можешь вызвать Литвинова. Хотя ладно, пока не надо – успеем, если понадобится.

Не успел я положить трубку, как в участок вошел довольный Рыков. Двубортный светлый пиджак по последней моде, темные брюки в мелкую полоску, короткая стрижка. Преуспевающий бизнесмен, а не помощник шерифа… Впрочем, не ходить же нам всем в гимнастерках? Я тоже старался одеваться прилично, хотя до модника Рыкова мне было далеко, да и денег свободных было меньше – нужно купить что-то в квартиру, заплатить за фехтовальную школу…

В руках Константин держал объемистый полиэтиленовый пакет, на котором был нарисован ризеншнауцер. Не иначе Рыков покупал по дороге корм для своего пса.

– Не опоздал? – поинтересовался мой сменщик.

– Разве что на пару минут.

– Извини. В следующий раз приду раньше.

– Не стоит извинений. У нас чрезвычайное происшествие.

– Какое?

– Звонил какой-то псих. Похоже, взял заложника или просто грозит. Требовал, чтобы ему дали поговорить с Голицыным.

– И что?

– Сообщил Голицыну о происшествии. Он едет сюда.

– Что ж, подождем… Расскажи подробнее.

Я рассказал, стараясь не упустить ни одной мелочи, прокручивая в памяти разговор и для себя. Ничего особенно интересного, прямо скажем. И материала для анализа – совсем немного.

Рыков слушал внимательно, потом направился прямиком к сейфу и вынул оттуда крупнокалиберный револьвер, положил в карман пиджака обойму-кольцо с резиновыми пулями. Хотя я его об этом не просил, достал еще один револьвер и молча протянул его мне.

– Думаешь, понадобится?

– Полагаю, это был стрелок, – отстраненно заявил Рыков. – Тот тип, который уже убил двоих. Надолго он, однако, затаился – но не выдержал в конце концов.

Костя отщелкнул барабан, вытащил обойму, осмотрел ее, вставил обратно и крутанул барабан. Револьвер был исправен и хорошо смазан, стреляй хоть сейчас.

– Слушай, а почему ты решил, что это именно тот стрелок? Сейчас ведь даже никто не убит.

– Сплюнь. Пока не убит. Если какой-то гад решил причинить людям вред, рано или поздно он это сделает. Полезное дело человек всегда может отложить, а то и передумать его совершать. Злодейства внедряются в сознание крепко.

– И все же… Ты судишь по телефонному звонку? Но ты ведь его даже не слышал!

– Мало ли, что я не слышал. События надо реконструировать. Тот идиот зачем-то позвонил нам после убийства и рассказывал, где можно забрать труп. Точнее, назвал адрес дома, в котором произошло убийство. Почерк похож, не находишь?

– Ну, мне кажется, пока нет никакого почерка, – возразил я, поднимаясь и подходя к сейфу, чтобы взять запасную обойму для своего револьвера. Патроны и кольца лежали отдельно, и мне пришлось снаряжать обойму самому.

– Ты просто еще не привык. Я таких носом чую. А как ты сказал о голосе без выражения, так я и понял: он. Я ведь с этим гадом тоже разговаривал. Когда первый труп нашли – гражданина Воскобойникова Архипа Агафоновича. Дело вообще странное было…

– Расскажешь?