Кодекс арафской дуэли

С той поры, когда эта крепость считалась солидным защитным сооружением (а это наверняка было очень-очень давно, ибо очень-очень давно никаких войн и смут в сердце Империи не наблюдалось), многое изменилось: ее заметно перестроили, превратив в некую фантазию о сказочном замке. Средневековые инженеры, возводившие эту твердыню, наверняка поседели бы от горя, увидев, как в современности обошлись с их творением. Впрочем, никому уже не пришло бы в голову считать этот замок военным объектом, и потому фантасмагорические его очертания следовало рассматривать никак не с точки зрения военной науки. Теперь это был всего лишь плод чьей-то архитектурной прихоти. Кстати говоря, не особо хорошо содержащийся. Тут явно нужна была многочисленная обслуга: один-единственный смотритель был не в состоянии даже как следует охранять этот дом. Он его и не охранял. Парадные двери главного дома были распахнуты настежь, и прямо перед входом на крыльце расположился важный индюк.

Монтейн поубавил шаг, не желая выяснять с индюком, у кого из них больше прав ходить по парадному крыльцу, но индюк, похоже, сам был в своих правах не уверен и при виде человека неспешно подался прочь. Монтейн вступил на отвоеванное крыльцо. Он уже с опаской ожидал, что, войдя в дом, окажется на территории какого-нибудь борова. Однако, как оказалось, опасался юноша напрасно: в зале, куда он попал, все сверкало и искрилось в лучах вечернего солнца, бьющих в широкие витражные окна. В зеркале полированного каменного пола отражались стены, мебель и огромная хрустальная люстра над залом.

Монтейн ахнул – так это было красиво и величественно, благородно и изысканно, и у него заныло в груди, когда он осознал, что все это принадлежит кому-то другому, а не ему. Вот никогда ему не хотелось замков и пышной роскоши, а тут он вдруг понял, на что потратил бы деньги, если бы был богат как Кали. Вот на этот замок. Чтобы входить в эту красоту без гадкого чувства, что он здесь никто.

«Мне позволено здесь находиться», – сказал себе Монтейн, прикрывая глаза и выдыхая. Кем позволено? Явно не хозяином. Какой-то мелкой сошкой, что сторожит подъемный мост. Но позволено ведь? И никого в округе не найдется, чтобы мог прийти и вышвырнуть Монтейна отсюда лишь потому, что он еще неуместнее здесь, чем этот индюк на крыльце… А вот, кстати, и он – вернулся караулить вход и посматривает на юношу неодобрительно.

«Здесь никого нет, – сказал себе Монтейн, – а значит, я могу считать, что сегодня я здесь хозяин». И он пошел к широкой лестнице-полузавитку, ступил на ярко-красный ковер, прикрывающий ступени, словно имея право попирать густой шелковистый ворс, и двинулся наверх, в высоту, на уровень третьего этажа обычного дома. На верхней площадке он увидел коридор, уходящий в темную даль, но туда пока не пошел, а шагнул к перилам, чтобы бросить еще один взгляд на великолепный парадный зал. Сначала он заметил люстру, не мог не заметить – она переливалась разноцветными отраженными огоньками. Потом он опустил взгляд вниз.

Зал был полон призраков. Кавалеры и дамы, одетые по моде столетней давности, фланировали по залу, безмолвно переговариваясь. Двигались пышные веера, блестели драгоценности, однако сквозь призрачные фигуры был виден до блеска отполированный пол, на который не падала ни одна человеческая тень.

Монтейн помимо воли подался вперед, не веря своим глазам: призраки? Средь бела дня? Солнце же еще не село!

Глаза призраков обратились к нему, и весь зал, в едином порыве, будто по команде неслышного церемониймейстера, склонился перед Монтейном в глубоком поклоне – словно перед принцем. Монтейн отпрянул назад, чуть не споткнувшись, повернулся и быстро пошел по темному коридору, пытаясь привести мысли в порядок. До сих пор призраков видеть ему не приходилось, и все разговоры о них он считал досужей болтовней. Пугают же мальчишки друг друга черной-пречерной рукой, живущей в черной-пречерной норе в черном-пречерном лесу. Ну так и взрослым тоже не запрещено иметь свои страшилки. А тут смотри ж ты!..

Юноша остановился, потому что коридор закончился. Перед ним был подъемник. Кали рассказывал о чем-то таком в доме его отца: проем в стене и медленно выплывающие снизу кабинки, которые затем, не останавливаясь, уходили вверх. Скорее всего, прикинул Монтейн, эти кабинки приводит в движение водяная мельница где-то внизу. Он проводил взглядом несколько кабинок, а потом, решившись, шагнул в очередную и вцепился в поручень, ругая себя за наглость.