Кодекс Агента. Том 3 (СИ)

Открываю решетку, толкаю рычаг и вплываю в тоннель. Поднимаюсь на поверхность, выхожу из воды и иду к бетонной двери, захватив с собой пакет с парадной одеждой, предназначенной для завтрашней инициации. Делаю все на автомате, не раздумывая, и стараюсь выбросить из головы воспоминания об отрочестве, когда преодолевал этот путь каждую неделю и заходил в Приют, стуча зубами и вожделея горячий душ.

Включаю фонарь и приникаю глазом к зеленому стеклу, за которым спрятан сканер. Терпеливо жду почти минуту, но он не работает — лазерный луч не загорается и сетчатку глаза не считывает. Ругаюсь, будто портовый грузчик, и пытаюсь сдвинуть дверь руками. Ничего не выходит — бетонный прямоугольник не двигается.

Застываю в раздумьях. Шеф говорил о том, что от воздействия излучения Кристаллов Храма Разделенного нас защищал могущественный артефакт. Если его не извлекли после пожара, то в противоположном направлении он должен работать тоже: на поверхности земли применение Силы должно остаться незамеченным.

Мои радужки вспыхивают, тело окутывает Покров, и я создаю конструкт, окутывающий огромную дверь. Заключаю ее в мерцающую оболочку, словно в чехол, и врастаю Покровом в толщу бетона под ногами — законы физики никто не отменял. Чтобы сдвинуть с места эту махину, мне нужна надежная точка опоры.

Упершись босыми подошвами в холодный бетон, я закрываю глаза и двигаю дверь вправо. Понимаю, что любой опытный одаренный открыл бы ее одним лишь усилием воли, без танцев с цимбалами, но иначе пока не получается.

Плита вздрагивает, поддается под моим напором и со скрежетом скользит по направляющим, открывая место, которое было моим домом почти десять лет. Сейчас из провала пахнет не сдобной выпечкой и жареным мясом, а воняет застарелым пожарищем.

Я осторожно переступаю через порог, освещая путь фонарем, хотя могу проделать его с закрытыми глазами в полной темноте. В Приюте стоит абсолютная тишина. Коридор пуст, как и во время пожара. Я шарю по закопченным стенам ярким лучом и медленно продвигаюсь вперед.

Прохожу мимо своей комнаты и, сжав зубы, захожу внутрь: мне нужно одеться и обуться. Роба послушника и даже кожаные сандалии в шкафу пропитались запахом гари насквозь, но выбирать не приходится. Облачаюсь в монашеское одеяние и распускаю собранный на затылке хвост: послушники такие прически не носят. На мгновение я застываю посередине комнаты и снова ощущаю себя прежним Симпой — свободным, счастливым и полным радужных надежд.

Бетонная переборка, когда-то отделяющая жилую зону Приюта от общественной, лежит на полу. Помещения за ней пострадали гораздо больше, пламя выжгло их до абсолютной черноты. Я пробираюсь к цели, отгоняя воспоминания о собственном детстве, прошедшем здесь, и надеюсь, что тайный путь наверх сохранился, так и оставшись тайным.

Дверь на узкую винтовую лестницу является частью массивной колонны, поддерживающей свод Темной комнаты. Она выгорела так же, как и остальные помещения Приюта, и теперь полностью соответствует своему названию.

Нажимаю на рычаги, замаскированные под стальную декоративную окантовку, и вздыхаю с облегчением: полукруглая металлическая дверь послушно сдвигается в сторону. Даже магию применять не приходится.

По узким ступеням я поднимаюсь медленно и бесшумно: тайный ход ведет непосредственно в Храм, но в каком он состоянии, и сохранилась ли шумоизоляция, мне неизвестно. Если заварен или забетонирован, то придется идти на риск и открывать его с помощью Силы.

Полукруглый люк, ведущий из несущей колонны в Храм, в полном порядке. Сценаристы Мосфильма расхохотались бы в голос и сказали, что в жизни так не бывает, а я рассмеялся бы им в лицо. Медленно поворачиваю скрытый в ступени рычаг, открываю три заглушки, приподнимаю тяжелую крышку и прислушиваюсь. Для раннего вечера в Храме необычно тихо. Не слышно ни тихого шепота посетителей, ни шаркающих шагов престарелых послушников, ни голосов исповедников, увещевающих грешников.

Я выбираюсь в одну из исповедальных кабин, окружающих колонну, закрываю люк и выглядываю наружу. В Храме, действительно, нет ни единой живой души. Закрываю глаза. Мерцающих магическим светом Осколков, украшающих шеи одаренных, я не ощущаю тоже, как, впрочем, и самих одаренных. Мой маскарад оказался излишним: следящие камеры в Храме отсутствуют, ибо ничто не должно нарушать таинство общения с Богом.

Выхожу из исповедальной кабинки и осматриваю Наос. Каменные фигуры Разделенного, освещенные магическим светом, льющимся из разноцветных куполов, все также держат на могучих плечах купол, глядя на установленную в центре зала реплику Светлого Кристалла. Вот только оконные витражи не светятся, потому что за окнами царит тьма. Я усмехаюсь: в этом есть определенный символизм.

Я не обращаюсь к магии, и потому внутреннее убранство Храма выглядит обыденно. Врата Силы не мерцают радужными переливами, цветные стекла в глазницах статуй Разделенного Бога остаются погасшими, а реплика Светлого Кристалла напоминает большой обломок тусклого хрусталя.