Кодекс Агента. Том 3 (СИ)

— Вряд ли умнее братьев Юсуповых! — отвечаю я, коварно улыбаясь, чокаюсь с Еленой и выпиваю шампанское.

— Зачем ты сюда приехал? — настороженно спрашивает Елена. — Не за маской же, которую нужно было выбросить на помойку еще пару сотен лет назад?

— Если скажу, что ради тебя, ты же все равно не поверишь?

— «Ради тебя» звучит слишком размыто, — отвечает Воронцова и опорожняет бокал. — Если ты имеешь в виду секс, то поверю!

— Мое детдомовское воспитание не позволяет в этом признаться!

— Давай на кушетку присядем?! — предлагает Елена, мягко берет меня за руку и ведет к дивану, стоящему перед камином.

Я сажусь, откидываюсь на высокую спинку и ставлю бокал на низкий столик. Поворачиваюсь к Елене и снова смотрю в изучающие меня умные глаза.

— Ты возбуждаешь меня такой! — говорю я, забыв про дурацкие выученные улыбки. — Почему в свете ты ведешь себя по-другому?

— Для всех я легкомысленная дурочка, меняющая мужчин как перчатки, а в этом образе стану бессердечной стервой…

— Образов всего два?

— Есть еще несколько…

Воронцова встает с дивана, садится передо мной на корточки и начинает расстегивать ремень на моих брюках. У меня возникает стойкое ощущение дежавю. Все повторяется. Не хватает только боевой пятерки аристо во главе с Цесаревичем, неожиданно врывающихся в комнату.

Из головы не выходит мысль о неожиданной перемене в поведении Елены, но я отбрасываю ее в сторону. Кто и кого использует, я разберусь завтра, а пока откидываю голову на мягкую подушку, закрываю глаза и отдаюсь умелым девичьим рукам и губам.

Глава 21 Еще одна блондинка

Я сижу в приемной Великого Князя уже целую вечность и думаю не о предстоящем разносе, а о том, как теперь величать. Великий Князь, Игорь Всеволодович или просто Дед? Из его кабинета доносится умопомрачительный запах свежесваренного кофе, и в вертикальном положении меня удерживает только он. Я не спал почти всю ночь и вернулся домой лишь под утро. А утро…

Утро не задалось. Час назад я проснулся от звуков сотен уведомлений. Меня поздравляли и проклинали, мне высказывали претензии и завидовали, мне даже съемки в порно предлагали — дешевая популярность накатила неудержимой лавиной. Я снова стал порнозвездой рутьюба, на этот раз не скрываясь под личиной несуществующего красноглазого аристо.

Видеозапись наших с Воронцовой утех слили в сеть сразу после моего отъезда из высотки. Телеграф забит копиями ролика и обсуждением моих и Елены анатомических особенностей. Даже Трубецкой в шутку попросил дать ему несколько практических уроков, зайдя с верифицированного княжеского аккаунта.

После неожиданного преображения Воронцовой я уверен, что запись слила она. Видимо, перспектива брака с Трубецким радовала ее не больше, чем Андрея, а терять девчонке уже нечего — репутацию придворной шлюхи испортить сложно.

Елена оказалась мастерицей своего дела: сегодня я не буду думать о сексе вообще. Точнее, буду вспоминать вчерашнюю ночь и убеждать себя, что будущие встречи с Воронцовой недопустимы, что это тупое следование низменным страстям, что нельзя идти на поводу у собственной похоти…

— Великий Князь освободился! — сообщает мне Конибродский и жестом приглашает войти в кабинет.

С трудом поднимаюсь с кожаного дивана и на мгновение останавливаюсь у зеркала, чтобы поправить галстук и разгладить пиджак: Шувалов приказал быть при полном параде. Либо мы кого-то ждем, либо отправимся куда-то с визитом, либо провинившихся аристо казнят исключительно в шикарных костюмах.

Осторожно открываю дверь и захожу в кабинет. Великий Князь восседает в любимом кресле и курит неизменную сигару. Он спокоен до безобразия и смотрит на меня с лукавой полуулыбкой.

— Привет, внук! — неожиданно мягко произносит он, указывая взглядом на гостевое кресло, и наливает мне кофе. — Тяжелая выдалась ночка?!

Я не знаю, как мне реагировать на слова Шувалова. На слова деда. На его показное или искреннее спокойствие — даже будучи полноценным Темным, я не могу считывать его эмоциональный фон.

— Доброе утро! — невнятно бормочу я и проглатываю кофе в один присест.

— Полюбуйся! — говорит князь и, перегнувшись через стол, кладет передо мной свежий обзор прессы.

Заголовки газет впечатляют: «Княжна Воронцова расстроила уже вторую свадьбу в императорской семье», «Князь Андрей Трубецкой в ярости и вызвал бастарда Шувалова на дуэль», «Император лишил Род Шуваловых звания Великого», «Правящая семья отказалась от еще необъявленной помолвки и намерения сочетать Наталью Романову браком с…».

Я поднимаю глаза от бумаги и смотрю на Князя. Он невозмутим и бесстрастен, словно Османский Сфинкс. Смотрит на меня со снисхождением и отеческой любовью — в фиолетовых радужках нет ни тени осуждения.

— И вы не будете кричать, топать ногами и отпускать скабрезные шутки по поводу видео? — не выдерживаю я.

— А что ты хочешь услышать? — отвечает Князь вопросом на вопрос. — Твое единственное преступление против Короны состоит в том, что теперь все доподлинно знают: во время оргазмов у одаренных светятся глаза!